|
Автопортрет
в кругу друзей
1
2
3
4
|
Якоб Йорданс
и фламандские караваджисты
Якоб Йорданс (1593-1678) был лишь на шесть лет старше ван Дейка. Но творчество обоих живописцев по отношению друг к другу составляет резкий контраст. Различными были и внешние обстоятельства их жизни, и индивидуальные стремления. Ван Дейку наибольшую прижизненную славу принес жанр парадного аристократического портрета. Но - такова была судьба художника - основное место в его творчестве этот жанр занимал в годы жизни не на родине, во Фландрии, а во время пребывания за ее пределами - в Италии и особенно в Англии, где ван Дейк оказался теснейшим образом связанным с иностранными придворными аристократическими кругами.
Произведения, составившие имя Йордансу, напротив, всецело порождение национальной жизни и коренной национальной традиции.
Недаром за Йордансом упрочилась слава «самого фламандского» художника. Жизнелюбивое и жизнерадостное, искрящееся лукавым и задорным юмором искусство мастера неотделимо от коренной традиции старой нидерландской живописи. Такие исконно национальные черты, как любовь ко всему земному, реальному, конкретному, интерес к характерным и выразительным деталям, широкое использование фольклора свойственны Йордансу, пожалуй, как ни одному другому фламандцу XVII века. В его произведениях словно ожили национальный быт, традиционные праздничные обряды и обычаи, веселая мудрость народных пословиц и поговорок.
Наглядное представление обо всех этих особенностях творчества мастера позволяет получить коллекция его произведений, принадлежащая Эрмитажу. Она невелика (десять картин), но разнообразна по жанрам и содержит первоклассные образцы искусства Йорданса. Причем большая часть эрмитажных картин художника относится к периоду подъема и расцвета его творчества. Отметить это важно, тем более что Йорданс был неровным художником и, хотя работал на протяжении почти шестидесяти лет (до конца 1660-х годов), его главные свершения приходятся на время со второго по четвертое десятилетие XVII века.
Впрочем, основные вехи творческой биографии мастера совпадают с главными этапами эволюции фламандского искусства в целом: годы юности - с периодом утверждения новых художественных идеалов, началом подъема фламандского искусства; лучшие произведения Йорданс создал в 1620-1630-е годы, пору расцвета фламандской живописной школы, в период, когда фламандское искусство достигло высшей ступени своего развития в XVII веке; наконец, в поздних работах мастера нашли отражение кризисные явления, назревавшие в середине столетия и постепенно захватившие всю художественную культуру Фландрии.
Сын состоятельного антверпенского торговца льняными товарами, Якоб Йорданс в четырнадцатилетнем возрасте поступил в обучение к живописцу Адаму ван Норту. У последнего, как известно, в свое время учился и Рубенс. Но если личная судьба надолго связала Йорданса с его учителем (в 1616 году молодой живописец женился на дочери ван Норта Екатерине), то в творческом развитии художника искусство ван Норта заметной роли не сыграло. Молодого Йорданса влекли иные идеалы. Подобно многим живописцам своего поколения, он оказался всецело захваченным идеями, которые несло в себе искусство Рубенса.
И хотя, в отличие, например, от ван Дейка, Йорданс в молодости даже не работал в мастерской Рубенса, в его творческом формировании именно искусству прославленного фламандца принадлежала роль главного побудительного импульса. Однако следует подчеркнуть, что в произведениях Рубенса Йорданс брал лишь то, что отвечало его собственным стремлениям, помогало разрешать встававшие перед ним самим художественные задачи. С самого начала творчество мастера несло в себе глубоко индивидуальные черты.
Возвышенная героика искусства Рубенса, мир незаурядных, больших страстей не были восприняты молодым живописцем. Его интересы лежали в иной плоскости - в передаче простого и обыкновенного, реального и конкретного.
Такая направленность творчества Йорданса дала себя знать уже в одном из наиболее ранних известных его произведении - «Автопортрете с родителями, братьями и сестрами» (около 1615), который художник построил как бытовую сцену. Здесь мы видим самого живописца с любимой лютней в руках (Йорданс был не чужд музыке и нередко представлял себя на портретах с этим инструментом), его родителей - Якоба Йорданса и Барбару ван Волсхатен - и семерых его братьев и сестер сидящими в саду за столом. На столе стоит поднос с хлебом и корзина, в которой лежит большой гранат.
Глава семейства поднимает бокал с вином, а улыбающаяся служанка несет к столу блюдо с фруктами. В картине царит торжественное настроение праздника. Не случайно возникло предположение, что Йорданс написал ее в честь своего вступления свободным мастером в антверпенскую гильдию св. Луки (1615). Позы изображенных непринужденны и свободны, и вся сцена имеет естественный и живой вид. Но этот, казалось бы, чисто бытовой ее характер нарушают парящие над всей группой обнаженные детские фигурки.
Согласно традиции, получившей распространение в голландской и фламандской живописи XVI-XVII веков, они олицетворяют собой души умерших к моменту написания портрета младших сестер художника. И все же, хотя «Автопортрет с родителями, братьями и сестрами», подобно многим ранним работам мастера, еще не свободен от всякого рода аллегорических элементов (например, изображенный на столе гранат символизирует единство семьи, а игра на музыкальном инструменте воплощает семейную гармонию, семейное согласие), он резко отличается от произведений живописцев, принадлежавших к поколению учителя Йорданса, Адама ван Норта.
Ведь то, что последний мог выразить только языком аллегории - общепринятым языком искусства рубежа XVI-XVII веков, молодой Йорданс стремится «перевести» на доступный всем язык реальных образов, передавая абстрактные понятия чисто пластическими средствами.
Йорданс как бы погружает зрителя в атмосферу гармонии и согласия, в которой живут его герои, внушает ему впечатление неразрывной связи, объединяющей их. И этой цельности общего впечатления художник достигает, группируя персонажей вокруг одного центра так, что они оказываются сплоченными воедино. Позы, жесты, взгляды героев картины ритмически согласованы друг с другом и обусловлены той ролью, которая отведена каждому из них в картине. При цельности всей композиции Йорданс добивается эффекта почти осязаемой реальности и выразительности каждой из фигур в отдельности.
Причем, желая сосредоточить внимание зрителя на самом для него главном - живой мимике персонажей картины, художник пишет широко, обобщая многие мелкие детали.
Впрочем, о своеобразии живописной техники мастера в ранний период творчества более яркое представление дают его этюды, которых он создавал особенно много в конце 1610-х годов. Это изображения голов натурщиков в различных поворотах. Одна из подобных работ - «Три этюда детской головки» (около 1618) - принадлежит Эрмитажу. В отличие от ван Дейка, стремившегося уже в натурном этюде к воплощению внутренней жизни модели, ее эмоционального состояния, Йорданс в таких вещах всегда останавливался на передаче живого взгляда натурщика, характерного поворота его головы.
Он по-разному освещал модель, ища возможности выразительнее выявить живую пластику человеческого лица. Йорданс накладывал краски густой массой, почти не смешивая, «весело», по его собственному выражению, - броскими, то размашистыми, то мелкими ударами кисти, движущейся дерзко, с несокрушимой уверенностью, но всегда точно попадающей в нужное место. И рассматривая «Три этюда детской головки» - а это, возможно, изображение старшей дочери художника Елизаветы, - зритель словно становится свидетелем творческого процесса мастера, видит, как под его рукой упорядочивается, обретая рельефные очертания, хаос мазков и пятен и рождается живой образ во плоти и крови...
« назад вперед »
|
