Введение » Антверпен - Италия - Испания » Растущая слава » Галерея Марии Медичи » Дипломатическая деятельность » Последнее десятилетие »

Альберт и Николас Рубенсы, дети художника 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

Рубенс - Аннибале Кьеппио

Флоренция, 18 марта 1603 г. [итал.]
Славнейший Синьор мой и досточтимый Покровитель.
Во-первых, чтобы повиноваться Его Светлости, который решительно приказал мне докладывать ему, как совершается мое путешествие, и, кроме того, ввиду важного происшествия, случившегося со мной, решаюсь докучать Вашей Милости скорее, чем кому бы то ни было другому, ибо полагаюсь на Вашу доброту и любезность. Я уверен, что среди обширного моря Ваших многочисленных и важных дел Вы не откажетесь заняться моей маленькой ладьей, доныне столь дурно управляемой благодаря советам какого-то неразумного человека. Я буду говорить учтиво и не с целью обвинить кого-нибудь или оправдать самого себя, но чтобы разъяснить Его Светлости, как случилось, что из-за чужой ошибки он терпит ущерб. Суть дела в следующем. Быстро доехав до Флоренции [приписка на полях: 5 марта] - причем я понес большие расходы по переправе через Апеннины клади и в особенности каретки, о чем скажу ниже, - я вручил письмо господина Козимо Джанфильяччи господину Каппони, а письма других лиц - господину Пьерио Бонси, первейшим здешним купцам. Узнав, в чем дело, они были поражены и чуть не перекрестились от изумления перед такой ошибкой, говоря, что нам следовало ехать прямо в Геную, чтобы там сесть на корабль, а не отваживаться столь неосторожно на долгий кружный путь через Ливорно, не узнавши заранее, есть ли там суда, готовые к отплытию. Все уверяют, что я могу прождать там три или четыре месяца напрасно, рискуя потерять столько времени и в конце концов отправиться в Геную. К счастию, на следующий день сюда приехали прямо из Генуи несколько купцов; они сказали мне, что в Генуе стоят готовые к отплытию галеры и, кроме того, один корабль берет груз для Аликанте и останется в порту еще восемь или десять дней. Следуя совету вышеупомянутых флорентийцев и генуэзцев, я решил немедленно ехать в Ливорно, сесть там на корабль, идущий в Геную, и сделать все возможное, чтобы с помощью Бога и некоего гения нашего Государя прибыть туда еще вовремя. Я очень спешу и уже уехал бы, если бы меня не задержала каретка, которая еще не доставлена сюда, потому что за отсутствием мулов ее везут волы.

Кроме того, меня задерживает и наша повозка, специально сделанная в Мантуе; мы доставили ее сюда, чтобы ее здесь бросить, причем погонщики мулов смеялись над нами, утверждая, что даже пустая, без всякой клади, она превышает вес, который может тащить наша запряжка. Только перевозка каретки из Болоньи во Флоренцию - не говоря уже о семи других вьюках - обошлась в сорок дукатов, и это была еще пониженная плата, которой я добился при содействии господина Андреа де Росси и других купцов. Все они были весьма любезны и предупредительны благодаря письмам господина Козимо, которые обеспечили нам также поддержку господина Мартеллино в Ферраре, где Граф Бальтассар Лангоско, чтобы доставить удовольствие Его Светлости, хлопотал перед Кардиналом и просил его защитить нас от придирок таможенников, во что бы то ни стало желавших открыть наши ящики. Его Высокопреосвященство не только соблаговолил охранить нас от их насилия, но, кроме того, милостиво избавил нас от всяких пошлин и поборов. В Болонье таможенники, быть может, побужденные к тому добрым примером, удовольствовались лишь небольшой подачкой, и я надеюсь, что так же будет и во Флоренции, хотя Великий Герцог уехал в Ливорно. Это не пустяк - быть избавленным от пошлин. Если бы пришлось их платить (боюсь, что так оно и будет в Испании), то они одни обошлись бы дороже, чем все путешествие, судя по феррарской пошлине в сто пятьдесят скудо [Приписка на полях: а между тем благодаря заступничеству господина Мартинелло надсмотрщики понизили пошлины еще до вмешательства Кардинала]. Тем не менее уже теперь мои расходы много выше тех, которые с чрезмерной бережливостью предусмотрел Маршал Двора и другие лица. Я, конечно, сделаю все, что можно; рискует здесь Его Светлость, а не я. Если мне не доверяют, то дали мне слишком много денег, а если доверяют, то слишком мало. Если я останусь без денег (да не случится этого!), то репутация Его Светлости будет этим задета. Между тем, если бы он дал мне лишние деньги, поистине он не подвергся бы никакой опасности, поскольку я всегда готов представить мои счета на самое строгое рассмотрение. Разве оставшаяся сумма не вернулась бы к нему, сколько бы денег мне ни было выдано? А между тем можно было бы избежать потери времени и затрат на уплату процентов по займам. Но я заставляю Вашу Милость терять много времени над этим Длинным и скучным письмом. Я не замечал этого и, поддавшись своим чувствам, вел себя, быть может, слишком свободно и пылко с человеком Вашего ранга. Доброта Вашей Милости простит меня, а Ваше благоразумие восполнит мои недостатки. Я умоляю Вашу Милость сообщить Его Светлости то, что Вы сочтете нужным и особенно существенным для моих потребностей. Возможно, мои жалобы и неприятности изложены слишком настойчиво и громогласно, в таком случае я всецело полагаюсь на Ваше мудрое суждение. Говорите и действуйте по своему усмотрению и располагайте мною по своему желанию. Я всегда готов служить Вашей Милости и покорно целую Ваши руки.
Вашей Милости преданный слуга Пьетро Пауло Рубенс.

Мне бы очень хотелось, если это возможно, получить на всякий случай при содействии Вашей Милости рекомендательное письмо к какому-нибудь агенту или другу господина Герцога в Генуе.

  Социальная реклама: »