Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
IV. Дипломатическая деятельность. 1627-1630
Experti sumus invicem fortuna et ego.
Судьба и я, мы испытали друг друга.
Письмо от 18 декабря 1634 г.
Жак Дюпюи - Пейреску
Париж, 28 декабря 1626 г. [франц.]
Наш общий друг господин Рубенс уже три дня находится в Париже и пребывает в добром здравии, если не считать ушибленной ноги. Он провел три недели в Кале, поджидая некоего живописца, находящегося на службе у Герцога Букингама; этот живописец был послан во Францию, чтобы договориться с господином Рубенсом о покупке его коллекции. Кажется, господин Рубенс будет ожидать Герцога здесь. Я его сегодня видел. Он расспрашивал о Вас и Просил передать привет Вам и Вашему брату. [...]
Жак Дюпюи - Валаве
Париж, 4 января 1627 г. [франц.]
Господин Рубенс сейчас живет у Фламандского Посланника, приступ подагры у пего прошел. Гарбьер [Жербье] отправился восвояси. Я уверен, что он продал свою коллекцию Герцогу Букингаму, как говорят, за восемьдесят тысяч франков. Букингам сюда, по-видимому, не приедет.
Рубенс – Пьеру Дюпюи
Брюссель, 22 января 1627 г, [итал.]
Славнейший и досточтимейший Синьор.
Это письмо служит лишь для того, чтобы сообщить, что я счастливо добрался до Брюсселя, несколько пострадав от каменистых дорог и медлительной кареты, совершившей переезд за восемь дней с половиной. Нога моя продолжала болеть до Перонны, потом боль постепенно стала утихать и по приезде в Брюссель совершенно исчезла, и теперь я, благодарение Богу, от нее избавлен. Бог да обережет меня на будущее от назойливости и коварства этого домашнего врага. Пусть, когда дело касается меня, он остается за французской границей. О новостях сейчас писать не буду, так как у меня пока не было времени осведомиться о них. Мне пришлось бороться с клеветой, будто я ездил в Англию; некоторые люди внушили Светлейшей Инфанте и господину Маркизу столь твердую уверенность в этом, что мне с трудом удается своим появлением их разубедить. Конечно, это не государственное преступление, но если бы я в военное время без разрешения Государыни отправился во вражеское королевство, это расценили бы дурно. Однако это облако рассеивается, и истина начинает проясняться. [...]
Рубенс – Пьеру Дюпюи
Антверпен, 28 января 1627 г. [итал.]
Славнейший Синьор.
С прошлой почтой я писал Вам, что счастливо достиг Брюсселя, а теперь, слава Богу, вновь нахожусь в Антверпене и могу с помощью покоя излечиться после испытанных мною невзгод. Новостей никаких или очень мало. Я справлялся о канале. Работы там сейчас прекращены из-за суровой зимы и необычайных морозов, так что земля стала непроницаема для железа. Однако работы уже далеко продвинулись и, насколько можно судить, сулят всяческий успех. На этом не кончаются планы Светлейшей Инфанты и господина Маркиза: они хотят проложить еще один канал от Мааса к Херенталю и соединить его с одной речкой, достигающей Антверпена [На полях: Он будет начинаться как раз там, где первый канал впадает в Маас, и послужит его продолжением]. Это великий проект с далеко идущими последствиями. Как я уже писал, по моему суждению, этот канал в течение многих лет будет причиной и местом военных действий во Фландрии. Его приходится строить с оружием в руках, что послужит занятием и военным упражнением для королевских войск, а многочисленные траншеи, редуты и крепости, потребные для защиты его от врага, смогут вместить гарнизоны солдат и тем самым несколько облегчить тяготы городов и деревень [На полях: Erunt tanquam castra aestiva et hibernal [Они будут служить военными лагерями летом и зимой. - Лат.]. Это нечто среднее между бездеятельностью и наступательной войной, которая требует огромных затрат и усилий и приносит мало плодов, если ее ведут против народа столь могущественного и так хорошо защищенного искусством и природой. Вот все, что я могу Вам сейчас сказать. В заключение целую руки Вам и Вашему брату и препоручаю себя благорасположению Вас обоих.
Я не премину с первой же оказией послать Вам экземпляр книги о семействе Линден. Весьма охотно готов служить Вам и во всех других случаях.
Пейреск – Пьеру Дюпюи
Экс, февраль 1627 г. [франц.]
[...] Я с некоторым сожалением узнал, что коллекция господина Рубенса отправится за море, ибо она не могла бы находиться в более достойных руках, чем прежде, а также более служить публике. Я не удержался и упомянул об этом в последнем письме, посланном через Вас господину Рубенсу. Я этого не сделал бы, если бы был предупрежден, что сделку держат в тайне; будьте покойны, я больше не скажу ни слова ни ему самому, ни кому-либо другому.
« назад вперед »
|
