Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
IV. Дипломатическая деятельность. 1627-1630
Рубенс – Пьеру Дюпюи
Антверпен, 6 марта 1628 г. [итал.]
Славнейший и досточтимейший Синьор.
Я получил второй том «Филарха» вместе с Вашим пунктуально отправленным письмом и бесконечно благодарен Вам за то и другое. К сожалению, я не смогу ответить Вашей Милости так подробно, как хотел бы: мне пустили кровь из правой руки, и это мешает мне писать, потому что рука болит сильнее, чем обычно. Впрочем, благодарение Богу, болезнь невелика; надеюсь, она легко пройдет и я вновь буду в состоянии участвовать в нашей переписке - ведь у меня нет брата, который писал бы за меня. Вместе с этим письмом Вы получите два экземпляра книжечки господина Гроция - De Vera Religione и книгу Кардано De Prudentia Civili.
Здесь думают, что война в Италии уже началась с согласия Губернатора Милана и генуэзцев, ведет же огонь Герцог Савойский. Die aliquem sodes hie Quintiliane colorem [Скажи, пожалуйста, Квинтилиан, какой цвет надо в этом видеть. - Лат.]. Признаюсь, я подобен Даву в этом деле и не вижу убедительного предлога для войны, кроме одного только государственного интереса. Я не могу больше писать и потому от души целую руки Вам и Вашему брату и препоручаю себя Вашему благорасположению. Вашей Милости преданный слуга
Пъетро Паоло Рубенс.
Рубенс – маркизу Спиноле
Антверпен, 30 марта 1628 г. [испан., перевод с итал.]
Ваше Превосходительство.
Ее Высочество видела и одобрила все эти письма и приказала отослать их в пакете Вашему Превосходительству с чрезвычайным курьером, который, по словам Ее Высочества, скоро должен отправиться в путь, хотя можно было бы послать курьера ради одного этого пакета. Кроме того, Ее Высочество велела мне написать Жербье и заверить его Короля и Герцога в ее намерении сделать все возможное, чтобы способствовать переговорам, используя переписку с ее племянником - Королем; она приказала также сообщить им, что она поручит Вашему Превосходительству приложить к этому все усилия и употребить все средства, какими Вы располагаете при Испанском Дворе. Я надеюсь, что благодаря Вам мы скоро получим ответ и решение в соответствии со словами из Вашего письма, что наш повелитель Король весьма расположен заключить мир с теми, с кем он воюет. По крайней мере я скоро узнаю от Вашего Превосходительства, смогу я этой весной совершить путешествие в Италию или нет. На сем кончаю.
Мне пишут из Парижа, что голландские посланцы были там хорошо приняты, а предложенное ими посредничество для заключения мира с Англией было приятно Королю.
Педро Пауло Рубенс.
Пейреск – Абрахаму де Фрису
Экс, 18 апреля 1628 г. [франц.]
Мсье.
Господин Пикери привез мне письмо от господина Рубенса, полное учтивейших комплиментов, в частности относительно его портрета: я просил его разрешения на то, чтобы скопировали какой-нибудь его портрет, им самим написанный. Сочиняя ему ответ, я подумал, что Вы охотно окажете мне услугу, занявшись этим делом. Если господин Рубенс одолжит Вам какой-нибудь свой похожий портрет, Вы легко найдете умелого человека, который сделал бы для меня хорошую копию. Нужна только голова и отчасти грудь, чтобы картина была примерно такого размера, как Вы видели в моем кабинете, где для нее оставлено место. [...]
Пейреск – Пьеру Дюпюи
Антверпен, 20 апреля 1628 г. [птал.]
Славнейший и досточтимейший Синьор.
Я получил от господина де Пейреска пакет, на который невозможно ответить сразу так хорошо, как того требуют мой долг, его ученость и различные его вопросы и просьбы. Несомненно, следовало бы собирать и публиковать его письма, исполненные прекраснейших рассуждений и наблюдений. Надеюсь, что со следующей почтой смогу восполнить эту мою неисправность.
Благодарю Вашу Милость за любопытное сообщение об итальянских делах; они чрезвычайно меня волнуют, поскольку я лет шесть служил дому Гонзага и эти государи обращались со мной наилучшим образом. Однако, на мой взгляд, вряд ли возможно надеяться на успех Герцога Мантуанского в этой войне: он окружен врагами, и оказать ему помощь будет трудно. Я много раз видел новую цитадель Казале, она почти не связана с городом и очень велика - по крайней мере на треть больше нашей антверпенской. Чтобы защитить ее от осады войск Императора и Короля Испании, нужно не меньше шести тысяч человек. Мне случалось видеть, как дурно все эти синьоры ведут хозяйственные дела, и потому я не думаю, чтобы среди стольких изменений и новшеств цитадель снабдили провиантом и боеприпасами для долгой осады. Город Казале хорошо укреплен для обычного употребления, но недостаточно, чтобы сопротивляться приемам военного искусства, которые теперь в ходу в нашей стране. Старый замок там хорош, но очень мал; если цитадель будет потеряна, то можно счесть погибшим и все государство. Если бы ненависть итальянцев к испанскому господству не превозмогала все иные соображения, я весьма сомневался бы в верности жителей Монферрата дому Гонзага, против которого в правление Герцога Гуилельмо они устроили заговор [На полях: при поддержке Герцога Савойского] и порешили зарезать одновременно и отца и сына его дона Винченцо в момент возношения св. Даров. Заговор был раскрыт, и дон Веспасиано Гонзага ди Саббьонета, которому было поручено позаботиться ne quid Respnblica detriments caperet [чтобы государство не потерпело ущерба. - Лат.], обошелся с ними жестоко, со справедливой суровостью, а не милосердием, и многие головы пали от руки палача. Позже Герцог Винченцо и его сыновья, великие моты, щедро тратившие деньги своих подданных, вечно досаждали жителям тяжелейшими поборами и налогами. Впрочем, как я сказал, жители очень мало любят Испанию, зато всегда сохраняли расположение к Савойе, если эта их склонность не остыла из-за последних войн и из-за нынешнего союза Герцога Савойского с испанцами. Поверьте, за исключением Казале, вся страна открыта завоевателям, так как города не укреплены на современный лад. [...]
« назад вперед »
|
