Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
IV. Дипломатическая деятельность. 1627-1630
Балтазар Жербье - Коттингтону
Лондон, 17/27 февраля 1630 г. [франц.]
[...] С самого начала и до сегодняшнего дня Жербье был известен весь ход переговоров, так как Рубенс ничего от пего не скрывал, причем он получал от Жербье неплохие советы и предупреждения касательно многих предметов. Жербье было все известно с самого начала также и о бумаге, подписанной Лордом Казначеем, и о ее содержании. По правде говоря, Рубенс и Жербье первыми вместе составили ее проект, который, если не считать нескольких слов, остался без изменений и в таком виде был послан. [...]
Из записей расходов Карла I
20 февраля [2 марта] 1630 г. [англ.]
Господину Жербье. Вексель за Малой государственной печатью на 500 фунтов выдать мсье Жербье за кольцо с бриллиантом и украшенную бриллиантами цепь для шляпы, проданные им Его Величеству для подарка синьору Пьеру Паоло Рубенсу, Секретарю и Советнику Короля Испанского.
Из списка особ, возведенных Карлом I в рыцари 21 февраля [3 марта] 1630 г.
Сэр Питер Поль Рубенс, посланник Эрцгерцогини при Уайтхолле
Альберт Иоахими – Генеральным штатам соединенных провинций
Челси, 5 марта 1630 г. [голланд.]
Высокие и Могущественные Господа.
Неожиданное событие заставляет меня написать настоящее письмо. Сегодня после полудня ко мне домой пришел живописец Жербье и сказал, что мсье Рубенс, также находящийся здесь в деревне, хочет приветствовать меня перед отъездом и обратиться ко мне с просьбой; несколько дней тому назад он простился с Королем и Королевой и завтра собирается уехать. Явившись затем вместе с Жербье, Рубенс рассказал, что на английский берег был выброшен некий корабль из Дюнкерка, и англичане передали его команду из тридцати человек военным кораблям Ваших Милостей. Этих людей переправили в Роттердам, где с ними так дурно обращаются, что они дали знать о том дону Карлосу Коломе. Рубенс просил меня написать письмо Адмиралтейской Коллегии в Роттердам, чтобы оставшихся в живых моряков (говорят, что некоторые из них умерли от истощения) отпустили на свободу еще до окончания переговоров об обмене военнопленными обеих сторон, которые сейчас ведутся. Причем он не мог сказать точно, где, когда, на каком корабле эти моряки были выброшены на берег и кем и кому переданы. Я ответил, что ничего не слышал о подобном случае, хотя, кажется, мне известны все корабли, которых за последний год наши вынудили пристать к английским берегам, и что я не верю, будто пленные противной стороны могут жаловаться на дурное обращение с ними в голландских тюрьмах. Однако, поскольку заключенных причисляют к несчастным и потому относятся к ним милосердно, я напишу об этом деле господам членам Коллегии в Роттердаме. Он поблагодарил меня и заверил, что в свою очередь готов служить мне в подобном же деле.
Затем он стал распространяться о различных предметах: о нищете сельских местностей Брабанта, о своем знакомстве с герцогом Бэкингемом, о доброте Инфанты, о прекрасных качествах Короля Испании и его поездке в Сарагосу вместе с сестрой, а также о переговорах Пеквия относительно окончания перемирия и о военной кампании кардинала Ришелье. Ко всему этому он примешивал рассуждения о том, что испанцы уверены в заключении мира с Англией, как только они этого пожелают; он видел инструкции Коттингтона, содержащие повеление заключить мир. Он добавил, что здесь хотят приостановки военных действий, и по сведениям, привезенным последним курьером, можно надеяться на успех в этом деле, причем Вашим Милостям ничего не сообщают об инструкциях, данных Коттингтону. Он хотел бы надеяться, что Ваши Милости продолжат переговоры с Королем Испании, не считаясь с Королем Англии. Я не стал обсуждать его слова о несомненном мире с Англией, а на последующее ответил вопросом: считает ли он, что, если Англия в чем-то нарушила обязательства, то и Ваши Милости тем самым освобождены от них? Затем возник легкий спор, и разговор на эту тему прервался. Наконец, поговорив о прекрасных качествах господина Принца Оранского и о том, что он имеет честь быть известным Его Превосходительству, Рубенс попросил, чтобы я, когда буду писать Принцу, передал его предложение добровольной и преданной службы, насколько она совместима с честью и присягой. Я подозреваю, что первый его рассказ - выдумка, правду об этом можно узнать от господ советников Адмиралтейства в Роттердаме. Ваша мудрость подскажет Вашим Милостям, что он имел в виду в остальных своих вышеизложенных рассуждениях и речах.
На сем, Высокие и Могущественные Господа, нижайше препоручая себя Вашему благорасположению, молю Господа благословить Ваше правление.
Ваших Милостей покорнейший слуга
Альберт Иоахими.
Джозеф Мид – Сэру Мартину Стьютвиллу
Кембридж, 6/16 марта [1630 г., англ.]
Сэр,
Милорд Карлайл дважды за одну неделю давал великолепные пиры в честь Испанского Посланника и Мсье Рубенса, подготовившего почву для его приезда. В честь Англии и нашей нации, оказавшей ему столько любезностей, этот последний нарисовал Историю св. Георгия, где превзошел самого себя, если это вообще возможно. Он отослал картину к себе домой во Фландрию на память о своем пребывании здесь и выполненном им поручении. [...]
Ваш всегда готовый к услугам
Джозеф Мид.
« назад вперед »
|
