Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6

Но самым трудным для Рубенса во время его пребывания в Англии было избегать враждебно настроенных послов Франции, Голландии и Венеции, которые старались не допустить никакого примирения между Англией и Испанией. Все они как тайно, так и открыто ставили различного рода препятствия у него на пути, либо лично, либо с помощью своих сторонников при дворе. «Что касается условий жизни при дворе, - сообщал Рубенс Оливаресу, - то сразу же бросается в глаза, что главные вельможи живут в пышной праздности и просто сорят деньгами, так что большинство из них по уши в долгах... Вот почему как личными, так и общественными интересами здесь торгуют за живые деньги. И мне хорошо известно из надежных источников, что кардинал Ришелье в этом проявляет удивительную щедрость, чтобы таким образом завербовать побольше своих приверженцев». Но самым опасным, самым неуступчивым врагом Рубенса оставался французский посол. Хотя его поддерживали сама королева Генриетта-Мария и подкупленная за большие деньги фракция при дворе, навязчивые манеры этого француза раздражали короля, и он ясно видел резкий контраст между его вызывающим поведением и куртуазностью и почтительностью нидерландского художника и дипломата. Несмотря на все предпринимаемые предосторожности, чего требовала его дипломатическая миссия, Рубенс выкраивал время, чтобы посмотреть по сторонам и испытать удовольствия, которые ему сулила Англия. Он выражал свой искренний восторг в письме к Дюпюи в Париж: «Я чувствую, что вполне утешен и вознагражден простым, доставляющим мне большое удовольствие любованием достопримечательностями, как это часто бывает во время моих странствий. Этот остров, например, мне кажется спектаклем, достойным удовлетворить интересы каждого джентльмена не только красотой местного ландшафта и очарованием самой этой нации, не только великолепием внешней культуры, которая, кажется, доходит до крайности, не только богатством и счастьем народа, наслаждающегося короткими промежутками мира, но еще и невероятным числом замечательных картин, статуй и древних античных надписей, чем отличается этот двор».
Манеры англичан стали для него приятным сюрпризом. «Мне не удалось обнаружить никаких следов грубости, чего можно было ожидать в таком месте, столь удаленном от итальянской элегантности», - писал он Пейреску. Интеллектуальный уровень граждан оказался довольно высоким, и он подолгу вел беседы по поводу классического обучения и археологии с такими выдающимися учеными, как сэр Роберт Коттон и сэр Уильям Босуэлл. Он посетил знаменитого швейцарского врача Теодора Мейрна, поселившегося в Англии, и обсуждал с ним качества и состав масляных лаков. На улице случайно встретив Корнелиуса Дреббера, пользующегося популярностью изобретателя, он поговорил с ним. Этот замечательный человек, кроме всего прочего, как говорят, изобрел подводное судно. Рубенс посетил Кембридж, где ему была присвоена ученая степень магистра искусств этого престижного университета. Ему приходилось сожалеть о том, что он уже слишком стар, чтобы воспринимать все эти удовольствия жизни, он не мог с прежней легкостью переваривать новые острые впечатления. С грустной ноткой Рубенс писал своему другу Дюпюи: «Увидеть столько разных стран, столько королевских дворов за такое короткое время! Такое было бы более подобающим и полезным в моей молодости, чем в моем нынешнем возрасте. Мое тело с большей легкостью переносило бы тяготы путешествий, а мой мозг мог бы лучше приготовиться для чего-то более значительного в будущем, через собственный опыт и знакомство с самыми разнообразными людьми. Теперь, однако, я трачу свои последние, еще оставшиеся у меня силы, и уже не остается времени, чтобы насладиться плодами стольких моих трудов». Это письмо он, вероятно, написал, когда им овладело унылое настроение, что с ним бывало далеко не часто. Вовсе неудивительно, что этот пятидесятидвухлетний человек, который долгие годы стоял во главе представителей его профессии, пережил настоящий шок, когда увидел во всем их великолепии перевезенные сюда из Мантуи шедевры, которым он был обязан формированием своего стиля и вкуса, когда был еще молодым художником. Разнообразие сильнейших впечатлений, полученных в зрелом возрасте, поначалу вызвало сумятицу и смущение, его рассудок уже напрямую не воспринимал их как в молодости. Но когда он вернулся в Антверпен, то обнаружил, что, несмотря на свои мрачные мысли, его полученный за границей опыт на самом деле мог ему пригодиться «для чего-то более значительного в будущем».
Рубенс в Лондоне жил в доме своего друга Гербье, и теперь, когда он был надолго оторван от своей семейной жизни, он любил с удовольствием повозиться с его многочисленными детишками. Он также временно снял там мастерскую, где мог посидеть несколько часов перед мольбертом. Он написал роскошную аллегорию «Благословение мира», которую подарил королю, - вполне подходящий сюжет, принимая во внимание его дипломатическую миссию. Он также написал еще одну картину - «Пейзаж со святым Георгием», скорее всего, только ради собственного удовольствия, как воспоминание о своем визите в эту страну. Действие происходит на фоне пейзажа с Темзой, - художник изобразил открытую долину с извивающейся по ней рекой. Поединок уже закончен, - дракон повержен, и святой Георгий, молодой рыцарь, в облике которого, очевидно, запечатлен Карл I, нежно приветствует улыбающуюся принцессу. Она, как обычно в манере Рубенса, отличается пухлостью и белокуростью, несвойственными для супруги Карла Генриетты-Марии, но все же с помощью воображения ее можно было принять за королеву. Такая милая фантазия на заданную тему была приобретена у Рубенса спустя год или два одним английским знатоком искусства, который подарил картину королю с королевой. Она до сих пор находится в королевской коллекции. Но наиболее волнующим событием для Рубенса как художника во время его пребывания в Англии, после столь долгого напрасного ожидания, стал заказ на росписи потолка Королевского большого дома приеме* в Уайтхолле. С того момента, когда об этом впервые зашла речь, минуло уже восемь лет, а теперь вот постоянно ускользавшая надежда стала реальностью. Благородное здание, возводимое Иниго Джонсом, было почти завершено. Его громадный потолок был разделен на девять секций, на которых можно было разместить картины, способные сравниться по своей грандиозной композиции с шедеврами Тинторетто и Веронезе, так восхищавшими Рубенса в Венеции.

  Социальная реклама: »