Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6 7

По своему духу католическая Контрреформация была чисто пуританским движением. Если бросить поверхностный взгляд, то можно прийти к выводу, что в XVII веке между римскими католиками и пуританами, между Голландией и как старой, так и новой Англией никакого особого сходства, тем более симпатий, не наблюдалось. Пуритане отвергали показную сторону церковных обрядов и всякие церковные украшения. Католики же неустанно украшали свои церкви и церковные приделы, усиливали воздействие своей веры с помощью музыки и торжественных церемоний. Но в основе религиозные чувства тех и других в эту эпоху были куда ближе, в чем они даже не отдавали себе отчета. Ревностный римский католик, как и ревностный пуританин рассматривали жизнь как духовное паломничество, как процесс, позволяющий каждому из них доказать свою пригодность для грядущего спасения через подчинение своих желаний воле Божией и служение себе подобным. И католики, и пуритане верили в обязательную духовную борьбу и честный труд. Когда несчастный друг Рубенса Адам Эльсхеймер умер, художник так писал о нем: «Молю, чтобы Бог простил сеньору Адаму его грех праздности, из-за которого он лишил наш мир самых прекрасных вещей... и наконец... впал в отчаяние». В глазах Рубенса праздность Эльсхеймера стала не только причиной его материальных лишений, но еще и грехом. Такое мнение можно было запросто услышать из уст любого современного ему пуританина. Но искусство Рубенса не могло идти от пуританизма. Строгие протестанты того времени с подозрением относились ко всем или почти ко всем материальным пособиям для усиления воздействия молитвы, рассматривая любые обряды, ритуалы, украшения, орнаменты, картины как идолопоклонническое вмешательство в отношения между человеком и Богом. Римские католики, со своей стороны, считали, что сами по себе произведения искусства являются проявлением доброты Божией, они могут вдохновить верующего, укрепить его в вере. Поэтому Рубенс использовал все отпущенные ему природой таланты для усиления веры в других.
Вполне естественно, что искусство было еще для него и заработком. Картины, писавшиеся для церквей, он не передавал туда лично - это делали за него его покровители, платившие ему за творения. Ни в христианской, ни в католической, ни в протестантской нравственности нет никаких возражений против возможности честно зарабатывать себе на жизнь. Получаемые за свои произведения гонорары Рубенса не были выше его признанной высокой репутации. Он всегда старался преодолеть самого себя во всем и всегда скрупулезно исполнял подписанные контракты. За весьма редким исключением (как, например, постигшее его разочарование из-за нарисованного им алтарного образа для церкви Святого Бавона) его отношения с клиром и покровителями всегда были безоблачными, без сучка и задоринки.
В 1620 году бургомистр Антверпена и друг Рубенса Николас Рококе, чей портрет он сделал за несколько лет до этого, заказал ему «Распятие на кресте» для францисканской церкви Реколле. Эта, теперь ставшая знаменитой, картина называется «Удар копьем». На ней римский воин копьем пронзает бок Христа. Небольшая группа людей, оплакивающих Христа, грубо оттеснена солдатами на лошадях с небольшого пространства вокруг трех грубо сколоченных крестов на Голгофе. Грубость и жестокость публичной казни контрастируют с молчаливо выраженным горем стоящих рядом Богоматери и святого Иоанна, с состраданием Марии Магдалины, которая жестом, молящим о защите, протягивает руки к солдату, поднимающему свое копье. Приблизительно в это же время Рубенс написал одну из самых пронзительных религиозных картин, тоже для церкви Реколле. Она называлась «Последнее причастие святого Франциска Ассизского». На этом полотне он продемонстрировал удивительное понимание самоотреченной духовной любви. Изнуренного постом святого Франциска поддерживают окружающие его монахи; его светлая из-за обнаженной бледной плоти фигура просто сияет на фоне темных облачений, когда он, наклонившись к священнику, устремляет свои глаза, чтобы в последний раз взглянуть на Господа. Рубенс вложил всю свою веру, все свое искусство в представление нам человеческой души в тот критический момент, когда она освобождается от плоти. Здесь тесно переплетаются эстетическая ценность и религиозные чувства. И если мы хотим до конца на себе испытать полное воздействие этой картины, то должны втиснуть себя в рамки мышления, свойственного другому веку, в котором существование духовного мира повсеместно воспринималось безропотно, в котором небеса были физической, хотя и невидимой, реальностью. Земной реализм религиозных полотен Рубенса тревожно волнует еще и потому, что материальная основа событий, происходящих на реальном фоне, зачастую резко контрастирует - как это мы видим в «Святом Франциске» - со стремлением воздать должное «вящей славе Божьей», что передано полетом херувимов в верхней части картины. Многие из нас с большей легкостью получают «божественное послание» на картине такого художника, как Эль Греко, чьи святые наделены такими же неукротимыми телами, как и их дух. Но Рубенс, хотя и делал их фигуры солидными и жизненными, все же «разбавлял» плотную горящую духовность в лице умирающего святого Франциска: он рисовал такое лицо, в котором чувствовалась вся глубина человеческого понимания и гуманизма, и в этом он был равен только Рембрандту. Дар перенесения на холст экзальтированного духовного состояния человека на самом деле является главной причиной той славы, которой пользовался Рубенс среди своих современников.
Само собой, Рубенсу приходилось рисовать и множество более отрадных религиозных сюжетов. Его счастливая семейная жизнь нашла свое отражение в многочисленных и изобретательных картинах Святого семейства. Он переносил на полотно лица своих сыновей, Альберта и Николаса, и делал это с большой любовью и деликатностью, он легко схватывал на своих набросках, а затем воспроизводил множество жестов, поз, свойственных молодости, - робкие, грациозные, комичные или авантюрные. Такие точные, полные жизни этюды, как, например, кувыркание в полете херувимов, придавали его картинам радующий душу реализм, свойственный изображению Святого семейства. Существование двух маленьких мальчиков, которым художник отдавал все свое сердце, является, вероятно, одной из причин появления на его полотнах Богоматери с младенцем на руках в окружении святой Елизаветы и святого Иоанна. Эту традиционную тему Рубенс разрабатывал, копируя взгляды и жесты своих детей, играющих вместе. Он часто изображал Святое семейство на открытом воздухе, подбирая для этого яркую, прозрачную палитру. Однажды он включил в общую идиллию и смиренного ягненка, курчавую шерстку которого ласкает святой Иоанн. На одной из таких картин виден яркий сине-голубой попугай, играющий роль любопытного зрителя.

  Социальная реклама: »