Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6 7

В своей книге «Ню» известный ученый и критик искусства сэр Кеннет Кларк наглядно описал те проблемы, которые возникали перед художником, когда он рисовал кожу человека: «Эта странная субстанция не белого и не розоватого цвета, эта гладкая, постоянно меняющаяся текстура, поглощающая свет и отражающая его, мягкая и упругая, вспыхивающая и бледнеющая, прекрасная, а иногда и печальная, несомненно, представляет собой трудно разрешимую проблему для художника, которую он призван преодолеть с помощью своих вязких красок и мазков кисти, и, вероятно, только три человека - Тициан, Рубенс и Ренуар уверенно знали, как это нужно делать».
Различия в текстуре просто очаровывали Рубенса, но она главным образом зависит от качества света и тени. Кожа человека, особенно похожая на розовый лепесток кожа ребенка или молодых женщин, удивительно тонко реагирует на свет, и Рубенс добился поразительной виртуозности в этой области. Он умел передать жизненную силу плоти, ее внутренний ритм, рисуя ее так, словно она вся освещена ярким светом, выхватывающим самые незаметные изменения колорита, текстуры и контура, но не оставляющим грубых или резких теней. Техническая база для достижения такого эффекта несложная, и Рубенс умел применять ее с удивительным искусством. Он имел обыкновение готовить свои холсты (или деревянные панели, так как он предпочитал писать маленькие картины на дереве), покрывая их для грунтовки слоем гипса, получившего название парижского, а затем испещрял множеством быстрых, размашистых штрихов кистью, готовя их для наброска углем. Для изображения ярко освещенного участка кожи он прибегал к густому наложению красок с добавлением пигмента, что и завершало предварительную подготовку. На затемненных участках Рубенс едва касался кистью, позволяя даже просвечивать грунтовке. В результате он добивался того, что его тени обладали полупрозрачным, легким эффектом, который придает коже особый, великолепный блеск. Техника, применяемая Рубенсом для изображения человеческой плоти, приводила в восторг таких мастеров XIX века, как Делакруа и Ренуар, а на первого она произвела столь сильное впечатление, что он однажды, находясь в музее в Антверпене, потребовал от служителя принести ему лесенку, по которой он взобрался на самый верх, чтобы получше рассмотреть мазки на картине Рубенса, висевшей высоко на стене. Две картины особенно убедительно демонстрируют нам искусство Рубенса при изображении кожи человека. Это - «Три грации» и «Похищение дочерей Левкиппа». На последней проиллюстрирована история похищения двух прекрасных нимф полубогами Кастором и Поллуксом. Она производит на зрителя наибольший эффект благодаря изображению ослепительно белой кожи полногрудых женщин, которая резко контрастирует не только со смуглыми телами похитителей, но и с плотными, упругими корпусами уже неуправляемых лошадей, одна из которых - серая в яблоках.
Рубенс часто использовал такой глубокий контраст между людьми и животными и считал, что чем экзотичнее животное, тем сильнее эффект. Он рисовал Нептуна с нимфой, его супругой Амфитритой, на фоне кораллов, ракушек и замерших в ожидании крокодила, носорога и гиппопотама. Крокодил также занимает передний план изображенной им группы нимф и речных богов на картине «Четыре стороны света». Его основная художническая функция призвана подчеркнуть пугающий контраст между его грубой, чешуйчатой кожей и кожей людей. Рубенс проявлял большой интерес к изображению животных, и на некоторых его картинах они приобретают важнейшее значение. Перенесение на полотна крокодила, носорога и гиппопотама, вероятно, было подсказано ему теми книгами о путешествиях, которых было великое множество в его большой библиотеке. Он видел львов, тигров, иногда даже верблюда или слона в зверинцах, которые довольно часто заводили у себя европейские монархи. Он постоянно видел в Антверпене лошадей, собак, вьючных животных, а неподалеку от города, в Арденнских лесах, устраивалась охота на оленей и диких кабанов. Каким бы ни был его источник - статуи или книги, животные у Рубенса всегда получались удивительно живыми. Его великолепная «Охота на льва», которую он написал по заказу герцога Баварского, - один из образцов стремительного движения на полотне. Разъяренный лев разбрасывает группу охотников на лошадях, словно разорвавшийся снаряд. Картина рассекается почти надвое фигурой охотника, упавшего с лошади прямо на тропу, по которой промчался лев. Вся композиция представляет собой одно из самых замечательных достижений художника в представлении на полотне стремительного, порывистого, непрекращающегося движения. Стоит ли удивляться, что после «взрыва», связанного с появлением этой картины, многие коллекционеры живописи обратились к нему с просьбой «написать что-нибудь точно такое же». Его удивительные картины «Охота на гиппопотама», а также «Охота на лису и волка» отличаются не меньшей живостью.
Одной из картин, которую Рубенс написал из-за большого спроса на изображение львов, стала его впечатляющая иллюстрация к библейскому рассказу - «Даниил во львином рву». Эту картину вместе с несколькими своими другими работами он предложил английскому послу в Гааге сэру Дадли Карлтону в обмен на его коллекцию римских и греческих скульптур. Карлтон, знаменитый покровитель искусств и коллекционер, с лестной для Рубенса сговорчивостью согласился с его предложением, назвав его «королем художников и художником для королей». Рубенс отказался принять такой высокий титул. Он совсем не похож на короля, возразил он, он просто человек, который живет тем, что зарабатывает собственными руками. Несмотря на свое постоянно растущее состояние и славу, он именно в силу этого, вероятно, постоянно подчеркивал, что его искусство прежде всего ремесло, определенная форма квалифицированного ручного труда. Частично из-за проявляемого к нему интереса со стороны Карлтона слава Рубенса достигла берегов Англии. Художник начал продуктивно сотрудничать с этой страной и до конца жизни общался с наиболее видными ее личностями. Принц Уэльский, который позже стал несчастным Карлом I, в 1621 году приобрел для своей частной коллекции картину Рубенса «Охота на льва». В это время распространялись упорные слухи о том, что Рубенсу предстоит пересечь Па-де-Кале, чтобы украсить своим искусством Королевский дом для приемов, который в то время возводил знаменитый архитектор Иниго Джонс в Уайтхолле. Рубенс пришел в восторг от такой перспективы и, рассказывая об этом одному своему знакомому - англичанину, живущему в Брюсселе, сделал несколько признаний о себе. «Что касается росписи большого зала в Новом дворце, - писал он, - то должен признаться, что в силу природного инстинкта я больше приспособлен для исполнения больших работ, чем вызывающих любопытство мелких вещиц. Каждому по его дарованию; мой талант таков, что любое предприятие, каким бы громадным по своим масштабам оно ни было, сколько бы ни разнилось по своим предметам, никогда не сможет осадить моей смелости».

  Социальная реклама: »