Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6 7

Возвратившись в Антверпен в 1630 году из Англии, Рубенс немедленно приступил к продвижению своей прерванной карьеры. Вскоре его мастерская была завалена крупными заказами, - кроме девяти полотен, обещанных английскому королю для его дома приемов, ему предстояло создать новую серию эскизов для гобеленов, изображающих жизнь Ахилла, а также серию картин из жизни Генриха IV, на чем, несмотря на противодействие со стороны кардинала, продолжала настаивать Мария Медичи. Другие трудности, кроме связанных с политикой, казалось, не оставляли в покое несчастный проект. Из Парижа от придворного архитектора к Рубенсу поступили новые параметры предлагаемых картин, которые сильно отличались от первоначальных, присланных прежде. Рубенс горько жаловался, что теперь ему предстоит «поменять, испортить, искалечить» большинство эскизов, и он умолял заказчиков с вполне оправданным раздражением «прибавить ему шесть дюймов пространства, чтобы не отрезать голову короля, восседающего на своей колеснице». В ожидании ответа он вообще прекратил работу над серией. Он постоянно расстраивался, негодовал, но девять месяцев спустя, когда Мария Медичи окончательно рассорилась со всемогущим Ришелье и была вынуждена бежать из Франции, он был рад, что не затратил лишнего времени на этот проект, который после десятилетних переговоров был все же навсегда сорван. Теперь, когда Рубенс снова поселился в своем доме, ему нужна была жена. Некоторые из его друзей советовали ему в знак своего возвышения в этом мире выбрать знатную женщину. (Через несколько лет Антонис Ван Дейк, находясь в Англии, тоже женился на знатной придворной даме Марии Рутвен, которая происходила из семейства лордов Гоуври.) Но, как признавался позже в своем письме к Пейреску Рубенс, он опасался надменности и дурного характера придворной дамы и поэтому решил жениться на «молодой женщине из респектабельной буржуазной семьи... которая не станет краснеть, увидав, как я беру в руки кисти». Все это звучало благоразумно и здраво в его устах, но он, однако, не счел нужным сообщить своему старому Другу, что эта женщина из респектабельной буржуазной семьи, на которой он остановил свой выбор, была шестнадцатилетняя девушка ослепительной красоты.
В описании Рубенсом своего второго брака как здравого мероприятия сквозит комизм. Как в XVII веке, так и в наши дни брак 53-летнего вдовца с шестнадцатилетней девушкой никак нельзя назвать «разумным мероприятием». Но в этом, как и во многом другом, Рубенсу везло. Елена Фоурмен была младшей дочерью его старого друга и соседа Даниэля Фоурмена и племянницей его первой жены Изабеллы. Это ее в десятилетнем возрасте Рубенс использовал в качестве натурщицы, как и ее старшую сестру Сюзанну, которая позировала ему для его портрета «Соломенная шляпка». Свадьба состоялась 6 декабря 1630 года. Его друг Гевартс написал по этому торжественному случаю поэму на латинском языке, в которой утверждал, что Елена Антверпенская, в отличие от Елены Троянской, будет самой прекрасной женой, в объятиях которой величайший из всех художников обретет свою возрожденную молодость. Его предсказание сбылось для обоих - Елена стала счастьем Рубенса, которому она дарила вдохновение на протяжении десяти лет. Слова Рубенса об осеннем жизненном закате, которые он написал в Англии за год до этого, о том, что уже слишком поздно для него воспринимать напор новых впечатлений, были опровергнуты, плодовитостью, свежестью и изобретательностью художника, которые он проявлял в оставшееся десятилетие. Рубенс писал Елену много раз. Первый портрет сделан, вероятно, во время подготовки к свадьбе. Елена сидит на стуле чуть подавшись вперед, словно готова вот-вот соскочить с него. Она одета с вызывающей роскошью. Ее золотистые волосы украшает букетик цветов. С величайшим мастерством на портрете передан блеск ее кожи, переливающийся в ушах и вокруг шеи жемчуг, парча, ленты, кружева.
В великолепном двойном портрете, который Рубенс написал в честь своего первого брака, заключенного 21 год назад, он уделил все то же всепоглощающее внимание моложавому тонкому лицу Изабеллы, как и мельчайшим элегантным деталям ее пышного наряда. Но в портрете Елены превалируют другие чувства. И здесь дело не в стиле, хотя и он играет важную роль. Его портрет Изабеллы - это откровенное, прямое утверждение, отличающееся твердыми очертаниями, точностью деталей. Портрет Елены выполнен в его более поздней манере, - его текстура и тени переданы через игру полутонов, все пространство полотна испещрено штрихами света, и производимый им эффект куда мягче, а контрастность светотени нежнее, чем в его ранних работах. Когда он написал свой свадебный портрет с Изабеллой, они оба были молоды, - художник понимал веселость, доверчивость юности, но не ощущал всего восторга. Теперь, в старости, когда он видел эту чистую девушку, ставшую его женой, ее бросающуюся в глаза, пышущую здоровьем соблазнительную плоть, ее кипучую жизненную силу и энергию, он печально осознавал скоротечность молодости. Он рисовал Изабеллу так, словно схваченный им момент вечен, как будто она никогда на утратит своей красоты, его прекрасная, изысканно одетая невеста, присмиревшая в откровенном томлении. Елену он нарисовал подавшейся вперед, словно она хотела вблизи насладиться каждым счастливым мгновением своей жизни, словно сама была прекрасным эфемерным цветком. За этим портретом последовало множество других: Елена в шляпе из перьев, Елена со страусиным веером, Елена на прогулке. Веселая, забавная картина изображает Рубенса с Еленой в саду дома. Она в шляпе с большими полями и легком летнем платье. Повернувшись, она разговаривает с мальчиком в красном костюмчике, вероятно, со своим пасынком Николасом. На заднем фоне мы видим в саду беседку в итальянском стиле, которую художник просто обожал, фонтан, деревья и на клумбе распустившиеся тюльпаны; на переднем плане, создавая контраст с формальным фоном, старый слуга кормит павлина, среди своего выводка кулдыкает индюк, к ним подбегает собака. Может, наиболее волнующим портретом Елены является незаконченный - с ней и с двумя их детьми. В это время ей, вероятно, 21-22 года. Маленький Франц сидит у нее на коленях, а старшая Клара Иоханна облокотилась на нее с одной стороны. Особенная простота композиции всей группы заставляет нас предположить, что Рубенс впервые замыслил такое полотно, когда неожиданно застал жену с детьми в какой-то обычный момент семейной жизни, когда он и не думал о позировании для портрета. На ее лице мы видим серьезное, нежное, поглощенное выражение молодой матери, чувствующей себя счастливой в окружении своих детей.
Существует сильно укоренившееся, распространенное поверье, что Елена часто позировала Рубенсу в качестве модели для его многочисленных обнаженных нимф и богинь, украшающих его картины позднего периода. Однажды испанский король доверительно сообщил, что обнаженная Венера в заказанной им художнику картине «Парижский суд» - это портрет его жены, которая «является, несомненно, самой привлекательной женщиной в этой стране». Однако не существует надежных свидетельств о том, что Рубенс обычно использовал ее в качестве натурщицы. Если начать выискивать образ Елены в работах Рубенса, то придется узнать ее в картинах, написанных им до его брака с ней и даже в то время, когда она еще не родилась. Дело в том, что Рубенс всегда восхищался таким типом красоты - белокурая, розовато-белая, здоровая женщина с щедрыми контурами, кожа которой как-то по-особому отражает свет.

  Социальная реклама: »