Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6

Шесть месяцев спустя после смерти жены Рубенс принял решение продать большую часть своей богатой коллекции античных произведений искусства, гемм, монет и статуй. Он не нуждался в деньгах, и, как полагают, эта сделка преследовала исключительно политическую цель. Покупателем коллекции был герцог Бекингемский, - это было для Рубенса удобным предлогом для возобновления контактов с влиятельным английским министром. Агентом герцога и на сей раз оказался все тот же Бальтазар Гербье, который приехал в Нидерланды, чтобы все устроить. Однако целью распродажи коллекции была не только политика. Само собой разумеется, художник мог найти и другие вполне подходящие предлоги, чтобы повидаться с герцогом, не расставаясь для этого с дорогими ему предметами. Решение Рубенса имело какое-то отношение к смерти его жены. Будучи человеком, наделенным огромной духовной энергией, он не мог в одиночестве разглядывать свои сокровища, которыми когда-то они любовались вместе с Изабеллой. Как писал он сам в письме к своему другу Пьеру Дюпюи, ему нужны были новое окружение, смена идей. В течение следующих нескольких лет он с головой ушел в политику, что заставляло его подолгу находиться вдали от дома. Но он не забрасывал живопись. Четыре года - с 1626 по 1630-й - стали пиком его дипломатической активности, которую только время от времени прерывала «любимая его профессия». La mia dolcissima professione, - как называл он ее по-итальянски. Хотя, вполне естественно, он теперь рисовал меньше, но эти годы никак не назовешь малопродуктивными. Он продолжал работать над заказами и во время своих путешествий подходил все ближе к новому творческому периоду, вынашивал в себе ту поразительную плодовитость, которой он всех удивлял в последние годы жизни.
Как только Рубенс продал часть своей коллекции и через Гербье возобновил контакты с герцогом Бекингемским, он начал прощупывать возможности заключения мира между Англией и Испанией. Он, разумеется, действовал с разрешения эрцгерцогини и генерала Спинолы, которым все было известно о предпринимаемых им в этом направлении шагах, хотя, конечно, они не могли одобрить ни одного договора, если испанский король по-прежнему упорно противился заключению мира с Англией. Несмотря на победы, одержанные Спинолой на суше, голландцы все еще господствовали на море. Их суда блокировали все побережье, они перехватывали транспорты с оружием и деньгами из Испании, мешали торговле Антверпена. Каждый день, проходя или проезжая верхом по городу, Рубенс замечал все более убедительные признаки растущего неблагополучия - пустынные улицы, бухта без кораблей, вынужденно бездельничающие работяги. «Наш город постепенно разрушается, - писал он своему другу Дюпюи в Париж, - он еще живет только старыми, последними запасами; нет торговли, способной их восполнить». Единственная надежда на возвращение прежнего процветания была связана с перемирием с голландцами, которое положит конец объявленной морской блокаде. Рубенс в этой связи рассчитывал на помощь англичан. Существовала старинная традиция союза с голландцами в войнах против Испании. Он верил, что если Англия помирится с Испанией, то англичане используют влияние на Голландскую республику, чтобы положить конец войне в Нидерландах. Рубенс отдавал себе отчет в том, что мирная инициатива должна исходить от английского двора, так как любому дураку было сейчас понятно, что при нынешних царящих в Мадриде настроениях рассчитывать на что-либо положительное не приходится. Такова была главная цель возобновляемых им контактов с герцогом Бекингемским.
Летом 1627 года он получил паспорт для выезда в Голландию под тем предлогом, что там незаконным образом продают гравюры с его картин и он обязан в таком случае защитить свое авторское право. Но истинной целью поездки была встреча с Гербье и тайное свидание со своим старым другом, английским послом в Гааге Карлтоном. Но в разговорах о заключении мира англичане оказались такими же упрямыми и неуступчивыми, как и испанцы. Ни Гербье, ни Карлтон не хотели обсуждать условия мирного договора без конкретных предложений о прекращении огня, а на это у Рубенса не было никаких полномочий. Таким образом, первая дипломатическая миссия Рубенса завершилась неудачей, но его поездка все же не была полнейшим крахом. Находясь в Голландии, он сумел посетить самые знаменитые мастерские художников. Вначале он поехал в Утрехт, который в то время был центром серьезной школы живописи. Большая часть ее художников училась в Италии, а их картины, в которых чувствовалось заметное влияние Караваджо, пользовались большой популярностью на Севере. Утрехтские художники встретили Рубенса с почетом, соответствующим его громадной репутации, и даже устроили в его честь банкет. Он провел некоторое время в мастерской одного из самых знаменитых из них - Геррита ван Хонфорста, и там особенно тепло отозвался о работах его молодого немецкого ученика Сандрарта. Этому молодому художнику была оказана особая честь, и Хонфорст доверил ему повсюду сопровождать Рубенса в качестве гида во время его пребывания в Голландии, что оказалось весьма полезным для потомства, так как Сандрарт записывал свои впечатления о встречах с Рубенсом для возможного опубликования в будущем. Рубенс разговаривал свободно, без утайки, щедро делился с молодым коллегой своим большим опытом, давая ему практические советы по поводу общего для них ремесла. «Он очень быстро работал, проявляя удивительную изобретательность, - писал Сандрарт, - он был вежливым, дружески ко всем расположенным человеком, его повсюду встречали с большим удовольствием и любовью, куда бы он ни пошел». Однако в его словах начинает звучать критическая нотка, когда он говорит, что Рубенс был человеком очень экономным, хотя и довольно щедро тратил деньги на произведения искусства. Сандрарт записал также высказывания Рубенса по поводу некоторых из его современников, как на родине, так и за рубежом. Так, Рубенс признался, что ему не нравится техника Караваджо, - она, на его взгляд, слишком тяжеловесная и к тому же какая-то замороженная. Среди голландских художников он восхищался работами Хендрика Тербруггена из Утрехта, а также Франца Хальса, этого неудержимого, кипучего, блестящего портретиста из Харлема, который сам был пылким поклонником таланта Рубенса. Художник посетил Тербруггена и Хальса в Амстердаме, но он ничего не знал о другом своем поклоннике, двадцатиоднолетнем молодом человеке по имени Рембрандт ван Рейн, который недавно открыл мастерскую в Лейдене. Рембрандт позже станет владельцем его странного, дикого морского пейзажа «Теро и Аеандр», который Рубенс написал в Италии. Но они так никогда и не встретились.

  Социальная реклама: »