Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6

Для Рубенса она тоже предусмотрела работу. Ему предстояло украсить две громадные галереи дворца для проведения торжественных церемоний. В первой должна быть вывешена 21 картина, рассказывающая о всех ее добродетелях и достижениях в личной жизни. Картины, иллюстрирующие всю государственную карьеру ее супруга, короля Генриха IV, должны были украсить галерею. Обо всех деталях заказа предстояло договориться позже. Генрих IV был великим королем, может, самым великим из всех французских монархов, но его вдова постоянно выставляла себя на первый план.
Рубенс уехал в Париж в начале 1622 года, чтобы проконсультироваться с главным архитектором здания Соломоном де Броссом и оговорить условия предстоящего договора. Эрцгерцогиня Изабелла, конечно, ему не препятствовала - она была рада оказать любезность французскому двору. Она поручила Рубенсу передать всем королевским особам приветствия и подарки, а королеве-матери послала милого шпица с ошейником, украшенным драгоценными камнями. Рубенс и сам с нетерпением ждал встречи с новыми друзьями во Франции, особенно с теми учеными, с которыми он давно поддерживал переписку. В то время ученые, подобно своим предшественникам эпохи Ренессанса, проявляли самые разнообразные интересы - к науке, литературе, искусству и философии, к обычаям античного прошлого, как и к истории своих стран. В то время, когда еще не выходили научные журналы, в которых, как это делается сегодня, можно почерпнуть новые знания и познакомиться с различными открытиями, ученые часто переписывались друг с другом, обсуждая многочисленные волновавшие их вопросы, выдвигая свои теории и обсуждая находки. Так, однажды Рубенс проконсультировал знаменитого английского антиквара Камдена по поводу раскопанной в Египте статуи, которая, по его мнению, могла быть изваянием богини Изиды. С ним поддерживал оживленную переписку Пьер Дюпюи, королевский библиотекарь из Парижа. Этой перепиской Рубенс был особенно доволен, так как он всегда высоко ценил науку и литературу Франции, всегда восхищался ими, тем более что Франция постепенно вытесняла Италию как главный интеллектуальный центр Европы. «Франции принадлежит весь цвет мира», - написал однажды Дюпюи. Париж принял Рубенса с уважением и нескрываемым удовольствием. Его особенно радушно встретил обладавший большим авторитетом в научных кругах антиквар Никола-Клод Фабри де Пейреск, который высоко ценил образованность Рубенса, его обширные познания в различных областях науки и культуры, его личное обаяние и присущий ему здравый смысл. «Он был рожден, чтобы доставлять всем удовольствие и приводить в восторг всем, что бы он ни делал или ни говорил», - писал Пейреск. Их дружба постоянно крепла. Они с Рубенсом обсуждали многочисленные темы, свидетельствовавшие об их начитанности и отменном вкусе - от римских камней до проблемы вечного двигателя, этого сложного вопроса динамики, которым в XVII веке неизменно интересовались все мыслящие и образованные люди.
Переговоры Рубенса с королевой-матерью тоже оказались весьма удовлетворительными. Спустя несколько недель Рубенс вернулся в Антверпен с договором в руках, в котором была обозначена сумма за его предстоящую работу - 20 тысяч крон. В голове у него уже роились идеи серии картин для Медичи. Он также получил и отдельный заказ от короля Людовика XIII на эскизы для нескольких гобеленов, рассказывающих историю римского императора Константина, принявшего христианство. По древней легенде, Константин одержал победу в битве в 312 году, когда ему вдруг явилось видение на небе со словами «In signo vinces» - «Под сим знамением победишь», и он вместо знамени взял крест. Поднявшись до вершин власти божественным волеизъявлением, он использовал ее всю для утверждения истинной церкви на территории всей Римской империи. Для благочестивых римско-католических правителей эпохи Контрреформации это была волнующая тема, так как в этом они видели единство между церковью и государством. К тому же она легко поддавалась декоративной разработке. На такой картине можно было изобразить множество римских воинов, боевые знамена, лошадей и архитектурные достопримечательности. Вскоре Рубенс сел за работу. Он выполнял заказ для французского двора. Предварительные наброски из истории, отражающие жизнь Марии Медичи, были готовы через два месяца, за чем последовали эскизы и для гобеленов, заказанных королем. Все они получили одобрение в Париже, хотя в этой связи раздавались и критические высказывания, так как, по мнению некоторых знатоков, римские всадники были изображены с кривыми, «саблевидными» ногами. Такой физический изъян присущ тем, кто много времени проводит в седле, но такое проявление реализма Рубенса пришлось не по вкусу некоторым французским пуристам, так как они считали это пришлось несовместимым с высокодостойной темой картин. Вполне вероятно, что такие критические замечания раздавались из лагеря завистников, так как многие французские художники были недовольны выбором королевой голландского живописца, в то время как ее французские соотечественники были таким образом обойдены. Может, именно таким враждебным отношением объясняются поползшие по Парижу слухи о смерти Рубенса. Рубенс, живой и здоровый, не обращал на них внимания, но такие сообщения основывались на одном обстоятельстве, которое на самом деле могло иметь весьма печальные последствия. Успешное сотрудничество Рубенса с гравером Лукасом Фостерманом продолжалось четыре или даже пять лет. Фостерман был удивительно тонко чувствующим ремесленником и умело использовал все средства, чтобы точно передать все оттенки светотени, которые были характерны для творчества Рубенса. Но его техническая виртуозность требовала от гравера невероятной сосредоточенности и внимания к малейшим деталям, что оказалось непомерной ношей для Фостермана, человека нервного, на грани паранойи. Судя по всему, его напряженные усилия, которые он предпринимал, работая над своей, возможно, самой лучшей гравюрой с картины Рубенса «Падение мятежных ангелов», привели к психическому расстройству. Фостерман теперь постоянно пребывал в мрачном настроении, проявлял враждебность к своему другу и так изнывал от смертельной зависти к нему, что даже угрожал убить Рубенса. Эрцгерцогине пришлось выделить художнику особую охрану, пока Фостерман не уехал из страны. В разлуке с Рубенсом, вызывавшим в нем навязчивую идею, гравер пришел в себя. Он, сделав немало хороших работ в Англии, вернулся в конце концов в Антверпен.

  Социальная реклама: » http://www.newtell.ru ваш персональный шоппер.