Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6

Тем временем работа над большими полотнами для галереи Медичи подходила к своему завершению. Рубенсу понадобились все его знания символов и классической мифологии, чтобы заполнить двадцать одно полотно сюжетами, прославляющими жизнь королевы-матери. По этому поводу он вел со своим другом Пейреском оживленную переписку. Они обсуждали пригодность тех или иных идей и образов, и Пейреск постоянно предостерегал Рубенса от какой-нибудь политической ошибки, способной оскорбить их королевские величества. Рубенс даже отказался от одной своей картины, на которой был изображен побег королевы из Парижа после ссоры с сыном, и заменил ее другой, написанной на аллегорический сюжет, «Благословение на регентство» («Покровительница искусства»). В ней он, по совету Пейреска, отразил «процветание французского королевства, возрождение наук и искусства под руководством либерально настроенной великой королевы, Ее величества, которая сидит во всем своем блеске на троне с весами в руках, стремясь таким образом добиться равновесия в этом мире, благодаря своему благоразумию и справедливости». Такое, несомненно, должно было всем понравиться. Поток зрительных образов в воображении Рубенса никогда не иссякал, независимо от того, что он делал, - разрабатывал аллегорическую сцену или же какую-нибудь откровенно реалистическую. В картинах, посвященных рождению и воспитанию королевы, она окружена Грациями и такими удобными для всех божествами, как Меркурий и Аполлон. Другие сюжеты были осторожным и тщательным воспроизведением исторической правды. Рубенс нарисовал сцену бракосочетания Марии во Флоренции - «Брак по доверенности» так, как он помнил это событие. «Коронование Марии» - это превосходное изображение пышной церемонии. Фигура опустившейся на колени королевы становится центром всей композиции. По обе стороны от нее стоят сын с дочерью, а почтенный прелат держит у нее над головой корону. За спиной королевы - ее пажи и фрейлины, молодые девушки, чьи привлекательные лица проглядывают, словно цветочки, из их жестких, украшенных кружевами и парчой изысканных нарядов. Неподалеку от этой группы стоит в великолепных одеждах пожилая женщина, которая созерцает опустившуюся на колени королеву. В ее взгляде - сожаление и самоотречение. Это Маргарита Валуа, первая супруга короля Генриха IV, которая принесла ему наследника и которая согласилась на расторжение своего королевского брака, чтобы уступить место своей сопернице. Сам король наблюдает за церемонией сверху.
На других картинах этой серии Рубенс искусно смешивал аллегорию с реализмом. Так на картине «Рождение Людовика XIII» изображена королева в окружении таких символических фигур, как Правосудие и Плодородие, а новорожденный имеет тревожное сходство со змеей, символом крепкого здоровья. Сама королева написана в реалистической манере - она, облокотившись на подушку, смотрит на своего сына со смешанным выражением утомления, любви и радости, свойственным для только что оправившейся от родов матери. Она сбросила свои шлепанцы с пухлых обнаженных ног. Маленький шпиц на переднем плане - это тот самый подарок, который Рубенс привез ей от эрцгерцогини. Рубенс завершил первые девять полотен из серии Медичи в 1623 году. Он отправил их в фургоне в Париж в мае этого же года. Почти месяц он вставлял их в рамы, чтобы наконец установить во дворце, после того, как он завершил двадцать одну картину. Королева-мать, которая волей судьбы оказалась выходцем из семьи выдающихся покровителей искусства, проявляла подлинный интерес к процессу работы по созданию заказанной ею серии. Когда Рубенс вставлял холсты в рамы, она любила навещать художника, чтобы поболтать с ним. Само собой, они вели беседы на итальянском, ее родном языке, на котором художник разговаривал более бегло, чем на французском. Иногда во время таких визитов она брала с собой своего младшего ребенка, тринадцатилетнюю принцессу Генриетту-Марию. За два года до возвращения Рубенса в Париж с оставшимися двенадцатью картинами принцесса обручилась с английским королем Карлом I, и Рубенсу доложили, что она очень хотела встретиться с ним до переезда в свой новый дом. Художник был очень доволен такими чувствами, испытываемыми к нему его юной почитательницей, и написал ей письмо, в котором выражал свое мнение, что ее муж - «это самый выдающийся любитель живописи среди королей всего мира».
Так случилось, что Рубенс приехал в Париж с последними картинами из серии в феврале 1625 года, за три месяца до свадьбы принцессы. Он использовал это время для изготовления рам для картин, для кое-каких исправлений полотен и для присмотра за тем, как их развешивали во дворце. Он сумел вовремя закончить заказ и присутствовал на свадебной церемонии Генриетты-Марии, как когда-то и на бракосочетании ее матери четверть века ранее. Несмотря на всю свою занятость в эти дни, Рубенс, как всегда, находил время для своих наблюдений и учебы. Он посещал мастерские других художников, копировал некоторые лепные украшения и фрески во дворце Фонтенбло, созданные в предыдущем столетии итальянским художником Приматиччио (тем самым, который украшал интерьер мантуанского палаццо дель Те). Кроме того, Рубенс постоянно консультировался с Пейреском по поводу своего замысла написать книгу о греческих и римских геммах. Они условились, что Рубенс нарисует иллюстрации, а Пейреск подготовит подписи к ним. Но больше всего чисто практический интерес вызывали у него продолжительные беседы с архитектором Люксембургского дворца Соломоном де Броссом по поводу размеров и числа картин, необходимых для второй галереи, где его полотнам предстояло отразить жизнь короля Генриха IV. Рубенс с большим восторгом ожидал начала работы над новой серией. Это была такая, как он писал, «громадная и великолепная тема, которая может собой заполнить десятки подобных галерей». В будущих своих сценах, отражающих различные конфликты и триумфы, он теперь будет иметь дело не с Марией Медичи, этой пухлой, вязкой, словно студень, женщиной, центральной фигурой на картинах, а с мужественным и привлекательным мужчиной, доблестным французским королем. Приступая к изображению короля в своей серии Медичи, Рубенс располагал только его гипсовой маской, снятой с бронзовой статуи. Из такого не очень удобного материала он уже создал даже на первоначальных набросках новой серии убедительный образ Генриха - подтянутого, стройного, мощного, волевого человека, чья личность обязана доминировать среди всех изображенных на картинах лиц.

  Социальная реклама: »