Щедрый дар Божий » Влияние Италии » Золотой фундамент » Король художников » Радость всем - горе одному » В поисках мира » Возрожденная молодость » Неиссякаемая мощь »

Питер Пауль Рубенс, 1638 1 2 3 4 5 6 7

Его поразительные достижения, его художественное дарование такого размаха и такого своеобразия не могли не оказывать своего влияния на многие последующие поколения. В равной мере он не был застрахован от неприятия. За три века, прошедшие после его смерти, Рубенса не только восхваляли, но и подвергали жестокой критике. Но его личность нельзя было проигнорировать.
Главные нападки на него начались во Франции, поколение спустя после его смерти. Злобные критики хулили его за буйное влияние и калейдоскопическое мелькание красок; они отдавали свое предпочтение твердым очертаниям и четкому геометрическому стилю, который ассоциировался в их умах с творчеством Никола Пуссена. Другие французские критики встали на защиту Рубенса. Так началась ссора между «рубенсистами» и «пуссенистами» и продолжается до сих пор. Суть их аргументов лежит в соперничающих Друг с другом требованиях, предъявляемых к линии и цвету. «Пуссенисты» больше всего ценят линию, рисунок, как абсолютную ценность искусства, отображающего реальность. «Цвет, - утверждают они, - не имеет никакого значения, так как он целиком зависит от света, поэтому он является случайным, меняющимся, так сказать, не истинным». Как раз случайность и видоизменяемость света больше всего и привлекали Рубенса, как и множество других художников позже. «Рубенсисты» хотели рисовать то, что они видят, а «пуссенисты» ратовали за совершенный идеал формы. Этот спор объяснялся в основном различием темперамента и художественного влияния, и следы его можно обнаружить и в наше время. Так, импрессионистов можно отнести к «рубенсистам», а некоторых из наших более строгих художников - абстракционистов - к «пуссенистам».
На протяжении многих лет репутация Рубенса страдала от различных вариантов главной темы этого спора. Им повсюду восхищались, когда в искусстве доминировал романтизм, и нещадно хулили, когда в моду вошел классицизм. Его творчество возносили до небес большую часть XIX века, но его работы утратили свою популярность после первой мировой войны. По мере того как интеллектуальный климат становился холоднее, а прежняя вера в прогресс порождала сомнения и беспокойство в наших сложных, находящихся под угрозой, обществах, акцент Рубенса на материальной красоте и его неиссякаемая уверенность в будущем утрачивали свою первоначальную привлекательность. Его духовное прорицательство тоже не воспринималось теми, кто не разделял его возвышенной веры. С другой стороны, картины Рубенса оказывали сильнейшее влияние на самых разнообразных художников. Антуан Ватто, который родился 44 года спустя после смерти Рубенса, страстно любил его творчество и в конце жизни с большим удовлетворением писал о подаренном ему небольшом подлиннике Рубенса: «С того момента, как он оказался у меня в руках, я не знал ни минуты покоя, а мои глаза постоянно возвращались к мольберту, где я установил его, словно в святилище для поколения». В конце XVIII века английский живописец сэр Джошуа Рейнольде во время своего путешествия по Нидерландам, где он посещал церкви и картинные галереи, заполнил всю свою записную книжку комментариями о творчестве Рубенса. Он сожалел о том, что у Рубенса не было той элегантности и изысканности, которые высоко ценились в XVIII веке, но он был просто поражен, восхищен его техникой. «Он владел настоящим искусством имитации. Он видел природу глазами художника; он сразу замечал отличительные черты каждого увиденного предмета. Стоило ему только его увидеть, как он тут же переносил его изображение на полотно с поразительной легкостью... Рубенс, вероятно, - величайший мастер механической части искусства, самый лучший ремесленник, умеющий отлично управляться со своими инструментами, в его случае, с карандашом. Такое умение, которым Рубенс владел в самой высокой степени, позволяло ему представлять на холсте то, что он понимал гораздо лучше, чем другие художники. Его животные, особенно львы и лошади, настолько восхитительны, что их, по существу, как следует не мог изобразить ни один другой художник, кроме его самого... Отличие Рубенса от любого другого художника, жившего до него, сильнее всего чувствуется в цвете. Эффект, производимый на зрителя его картинами, вполне можно сравнить с охапками цветов... в то же время ему удалось избежать эффекта вызывающе-ярких тонов, чего вполне резонно можно ожидать от такого буйства красок... И в заключение: рискну сказать в отношении Рубенса то, что я уже говорил прежде в отношении голландской школы живописи, - те, кто не видят поразительных заслуг этого великого художника, либо обладают весьма узким представлением о разнообразии искусства или же руководствуются своим притворством, не желая по достоинству оценить ничего, что не исходит от итальянской школы».
Шестьдесят лет после Рейнольдса французский романтик Эжен Делакруа постоянно тянулся к творчеству Рубенса. В отличие от Рейнольдса, который считал Рубенса скупым в выражении своих эмоций, Делакруа с восхищением писал о тончайшем умении мастера передавать высочайший накал эмоций. Он был поражен до немоты техникой, которой владел Рубенс, «его буйством кисти», «силой, страстью, яркостью и великолепием» его концепций, которые он умел контролировать «неподражаемым стремительным размахом его мудрой, натренированной руки». Делакруа восторженно приветствовал Рубенса, называя его, обладавшего богатым воображением и даром повествования, «Гомером живописи». Ренуар, который по мастерству изображения обнаженной женской натуры считается одним из немногих художников, способных сравниться с Рубенсом, также с восхищением изучал его технику. Он, горестно вздыхая, признавался, что Рубенс умел добиться своими легкими касаниями кисти такого замечательного эффекта, который ему удавался с помощью густого наложения красок. Винсент Ван Гог выражал в отношении Рубенса особое мнение. Он считал религиозные картины художника излишне театральными, но восхищался его способностью выражать настроение с помощью красок, а также его чудесным умением быстро, уверенной рукой рисовать. Его трогали «пафос и интим» в рубенсовских портретах его жен, и он был просто поражен его ослепительным изображением белокурых женщин. «Только из-за Рубенса я теперь повсюду ищу модель», - писал он в 1885 году.
С конца 50-х годов XX века область живописи вновь оказалась благожелательной к Рубенсу, так как высокая оценка барочного искусства воспринималась все шире. Но Рубенс не только величайший художник стиля барокко на севере. В нем куда больше достоинств. Его творческий гений носит такой доступный для понимания характер, что способен говорить на разных языках с людьми самых разных возрастов. Творчество таких мастеров не только в живописи, но и в литературе, музыке привлекает по-прежнему множество поклонников из самых разных слоев общества. Видя в прошлом свое настоящее, каждое поколение инстинктивно обретает в таком искусстве те элементы, которые ему особенно близки. Рубенс рисовал для того, чтобы доставлять удовольствие. С помощью своего искусства он старался отразить красоту окружающего мира, всего тварного на свете. Счастливый, глубоко верующий человек, уникально одаренный Провидением, он, кажется, призывает нас присоединиться к нему, вознести вместе с ним молитву благодарности за существующую в этом мире красоту - «За все дела рук Господа, благословляйте Его; восхваляйте Его, возвеличивайте вовек».

  Социальная реклама: »