Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
V. Последнее десятилетие. 1630-1640
По этим же причинам меня мало беспокоит ход моей парижской тяжбы, унесенной потоком государственных дел. Господин Ле Гри пишет, что данные мне привилегии остались в силе и были подтверждены. Однако я не вижу, в чем господин Королевский Прокурор оказал мне снисхождение, к ущербу моих противников, которые требовали конфискации «Досок и гравюр и пр. Рубенса», ведь во всем королевстве у меня их не нашлось бы и па сумму в одно экю; разве только господин д'Обри имеет в виду «Доски и копии, приговоренные к уничтожению» или, быть может, речь идет о конфискации моих эстампов, принадлежащих третьим лицам, - но это касается уже не меня, а владельцев. Если же предполагалось изгнание моих гравюр из Французского королевства, то я нисколько бы не был этим огорчен (хотя это вещь нигде не виданная). Итак, при любом положении вещей противная сторона могла бы добиваться лишь конфискации денег, которые я должен получить в силу судебного решения; и я не понимаю, на каком основании Судья простил проигравшим судебные издержки, которые, по справедливости, причитались бы Королевской Казне. Но пренебрежем этими пустяками, которые недостойны столь длинного и скучного обсуждения.
Я с удовольствием рассмотрел гравюру с древним пейзажем который, по моему разумению, не что иное, как живописная фантазия. Он не изображает никакого определенного места, которое существовало бы in rerum naturae [в природе. - Лам.], потому что эти нагроможденные одна на другую арки и не естественны и не сооружены человеком; они вряд ли могли бы держаться таким образом, а храмики, рассеянные по вершине скалы, в действительности не могли бы там уместиться. Нет также и дорог, по которым священнослужители и верующие могли бы подыматься и спускаться; круглый бассейн поп est usui [негоден для употребления. - Лат.], поскольку воды, стекающие с гор, не оставались бы в нем, а выливались бы через многочисленные широчайшие отверстия, так что этот бассейн изливает несравненно больше воды, нежели получает.
По-моему, все это вместе может быть названо Nymphaeum [Нимфей], так как изображено нечто вроде стечения multorum fontium undique scaturientium [многих, отовсюду пробивающихся родников. - Лат.], маленький храм, украшенный тремя женскими фигурами, мог бы быть посвящен местным нимфам, а нагорные храмы - каким-нибудь горным и полевым божествам. Небольшое квадратное здание - возможно, могила героя, nam habet anna suspensa prae foribus [ибо у его входа висят доспехи. - Лат], и увенчано урной, которая обвита листвой, а его колонны украшены венками и факелами; по углам habet calathos [имеет корзины. - Лат.] для плодов и других даров, quibus inferias et justa solvebat defunctis et tamquam oblatis fruituris Heroibus parentabant [которые приносили в жертву умершим, воздавая им должное и как бы совершая поминки в угоду героям. - Лат.]. Козы несомненно посвящены какому-нибудь божеству, потому что они пасутся без надзора пастуха. Пейзаж - произведение человека искусного, но правила оптики соблюдены не слишком тщательно, так как линии зданий не пересекаются в одной точке на высоте горизонта; коротко говоря, вся перспектива неверна. Иногда ошибки такого рода встречаются в изображении зданий на обороте медалей, даже если они в остальном хороши. Особенно часто законы перспективы не соблюдались при изображении ипподромов; некоторые барельефы, высеченные, впрочем, рукою мастера, имеют тот же недостаток. Подобное невежество все же простительнее в скульптуре, чем в живописи. Из этого я заключаю, что хотя Евклид и некоторые другие дали отличные наставления в вопросах оптики, она не была ни так хорошо всем известна, ни так распространена, как в наше время. Вот все, что я могу сказать Вашей Милости по этому поводу.
Я присоединяю к этому письму рисунки древнего шлема величины подлинника и рисунок барельефа с Троянской войной, исполненный одним из моих учеников с мрамора из собрания Арунделя. Эта вещь восходит к самой глубокой древности, фигуры имеют не более двух футов вышины и довольно сильно испорчены от времени, так что невозможно судить о красоте лиц. Я надеюсь, что Вы получили мое письмо, где я силился рассуждать о красках. Так как мне больше нечего сказать Вашей Милости, я от всего сердца поручаю себя Вашему благорасположению и покорнейше целую Ваши руки. Вашей Милости вернейший слуга
Пъетро Паоло Рубенс.
Карл I – графу Манчестеру, хранителю печати
Лондон, 27 мая [6 июня] 1636 г. [англ.]
[...] Настоящим Мы приказываем Вам из нашей казны, находящейся на попечении нашего лорда Казначея, заплатить или обеспечить уплату сэру Питеру Рубенсу, рыцарю, или его доверенным лицам сумму в три тысячи фунтов, составляющую полную стоимость неких картин, которые он нам продал х. Названная сумма должна быть вручена ему или им без вычета какого-либо задатка или каких-либо сборов с этой суммы или какой-либо ее части. Настоящий наш приказ послужит Вам достаточным основанием и оправданием в этом деле. Дано за нашей печатью в Вестминстерском дворце мая двадцать седьмого дня в год нашего царствования двенадцатый.
Р. Керкхэм.
Распоряжение казначейству Фландрии в Лилле
Брюссель, 31 июля 1641 г. [франц.]
[Приказ выплатить 1979 ливров 3 соля 4 денье] вдове и наследникам покойного секретаря Пьера Поля Рубенса. Этой сумме равняется жалованье покойного в качестве придворного живописца Его Высочества за четыре года без пятнадцати дней, по пятьсот ливров в год начиная с 13 июня 1636 года, когда он принес присягу, по 28 мая 1640 года, день его смерти.
« назад вперед »
|
