Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
V. Последнее десятилетие. 1630-1640
Кардинал-инфант Фердинанд – Филиппу IV
Брюссель, 31 января 1637 г. [испан.]
Я получил указания относительно картин, которые по желанию Вашего Величества следует сделать заново; могу только сказать, что в отношении эскизов так делается постоянно. Но эти живописцы - такие бестии, что, боюсь, в отношении оплаты выйдет не так, как желает Ваше Величество. Будут приложены все усилия. В Антверпене работа идет со всей возможной поспешностью, тем более что за последние дни не было задержки из-за морозов. Боюсь, придется отложить срок окончания, так как Рубенс не хочет обещать ничего определенного; он только уверяет, что сам он и все другие живописцы будут трудиться, не теряя ни часа. Я тороплю их как могу, а когда картины будут более продвинуты, я сам поеду туда взглянуть на них и поторопить художников. Вот все, что я могу сделать.
Брюссель, 30 апреля 1637 г. [испан.]
Я ездил в Антверпен, чтобы ускорить работу над картинами. Некоторые оказались уже очень продвинуты, другие только начаты. Рубенс - Вашему Величеству известно, как он деятелен и усерден, - закончит свои первым; он сказал, что я могу сообщить это Вашему Величеству. Пока невозможно назначить.точный срок, все они говорят, что не могут выпустить из рук свою работу; все будет закончено ко дню Всех Святых [1 ноября], кроме разве что работ Снайерса. По его словам, ему нужен год, потому что за ним шестьдесят картин, и он все их должен написать собственноручно. Он несколько медлителен, но мы поторопим его, насколько возможно.
Рубенс – Георгу Гельдорпу
Антверпен, 25 июля 1637 г. [флам.]
Я благополучно получил Ваше любезнейшее июльское письмо, которое вывело меня из заблуждения. В самом деле, я никак не мог постичь, по какому случаю в Лондоне понадобился запрестольный образ. Что касается срока, то мне потребовалось бы полтора года, чтобы услужить Вашему другу, работая с удовольствием и без спешки. Сюжет следовало бы выбрать в соответствии с размерами картины, потому что многие сюжеты лучше размещаются на больших полотнах, другие - на средних или на маленьких. Однако, если бы мне пришлось выбирать по моему вкусу сюжет, относящийся к св. Петру, я бы взял распятие вверх ногами; этот эпизод очень выразителен, из него можно извлечь нечто необычайное и в то же время доступное для меня. Во всяком случае, окончательный выбор должен быть сделан согласно с пожеланиями того, кто платит за картину, и лишь тогда, когда нам станут известны размеры произведения.
Я очень люблю Кёльн, где я воспитывался до десятилетнего возраста. Мне часто хотелось вернуться туда после столь долгого отсутствия, но боюсь, что опасные времена и мои занятия помешают исполнению этого желания - как и многих других. От всего сердца поручаю себя Вашему благорасположению и навсегда остаюсь, Милостивый Государь, Вашим преданным слугой.
Пъетро Паоло Рубенс.
Рубенс – Франциску Юнию
Антверпен, 1 августа 1637 г. [лат. и флам.]
Милостивый Государь.
Вас, конечно, весьма удивляет то, что я так долго не извещаю Вас о получении Вашей книги, которая, как доказывает Ваше любезное письмо от 24 мая, была выслана мне раньше указанной даты. Однако я прошу Вас верить, что получил ее лишь две недели назад от антверпенца Леона Хемселруа, который, впрочем, на тысячу ладов извинялся, что доставил ее с таким опозданием. Это объяснит Вам, почему я не ответил на Ваше письмо: мне хотелось прежде получить Вашу книгу и прочесть ее, что я и сделал теперь с величайшим вниманием.
Поистине я нахожу, что Вы оказали нашему искусству великую честь, разыскав с таким прилежанием и представив для обозрения в таком великолепном порядке несметные богатства всей античной живописи. Чтобы не быть многословным: Ваша книга - поистине хранилище и неисчерпаемый кладезь всевозможных образцов, поучений и указаний, относящихся к достоинству и блеску искусства живописи и рассеянных повсюду в сочинениях древних, что дошли к вящей пользе нашей до нынешнего дня. Я нахожу, что названию и предмету изложения книги «О живописи древних» Вы удовлетворили наилучшим образом: ведь Ваша книга содержит множество примеров, советов, правил и суждений, служащих нашему просвещению, изложенных с ученостью, достойной изумления, слогом редкого изящества; отличает это сочинение совершенство четкого построения целого, примечательная точность и тщательность в отделке. Поскольку теперь каждый может так или иначе следовать урокам древних художников, в меру своей фантазии и способностей, то хотелось бы, чтобы появился когда-нибудь написанный с подобным же старанием трактат о живописи итальянцев, примеры и образцы которой и сегодня у нас перед глазами, так что на них можно просто пальцем указывать. Ведь то, что доступно нашим чувствам, и воспринимается острее, и запоминается надежнее, и доскональному изучению доступно, и ученым дает более богатую почву для исследования, нежели то, что нам представляется лишь в воображении и словно бы грезах: напрасно трижды силимся мы уловить это (как Орфей - тень Евридики), оно вновь и вновь ускользает от нас, скрытое пеленою слов, и обманывает наши надежды. Мы знаем это по опыту.
« назад вперед »
|
