Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
V. Последнее десятилетие. 1630-1640
Рубенс – Графу-герцогу Оливаресу
Монс, 1 августа 1631 г. [итал.]
Ваше Превосходительство.
[...] Перемены во Франции поистине велики. Королева-Мать явилась сюда, чтобы броситься в объятия Ее Высочества, ее толкнула на это жестокость Кардинала де Ришелье, который забыл, что всем обязан ей: она вытащила его из грязи и поставила на ту вершину, откуда он осыпает ее стрелами своей неблагодарности. Исходи я из интересов частных лиц, я колебался бы, как отнестись к этому делу; однако великие Монархи обязаны, руководя государством, заботиться о репутации и доброй славе. Непревзойденным подтверждением, оной является то обстоятельство, что мать и свекровь стольких Королей доверчиво отдала себя во власть Его Католического Величества как заложница за своего сына, который подобно ей бежал из королевства, где он является ближайшим наследником трона после своего брата. [...]
Я не стал бы придавать веры рассказам врагов Кардинала, если бы не убедился во время переговоров в Англии, что из-за своего коварства он уже не может более никого обмануть. Думается, его образ действий - самая скверная государственная политика, какую только Можно придумать, ведь все человеческие дела построены на кредите и доверии. Этим и вызвано бегство Королевы-Матери и непримиримое отношение ее и Герцога Орлеанского к французскому Двору.
Она сама сказала мне, что ни за что не помирится с Королем, пока Кардинал остается у власти, так как она уверена, что если когда-либо под каким-либо предлогом она и младший ее сын доверятся ему, то оба неизбежно погибнут.
Как хорошо известно Вашему Превосходительству, я никогда не советовал начинать войну, но, когда мог, всеми силами старался добиться мира. Если бы я заметил, что Королева-Мать и Герцог Орлеанский стремятся вызвать разрыв между Францией и Испанией, я отказался бы участвовать в переговорах. Однако я далек от подобных сомнений. Они уверяют, что у них иная цель, и по вполне очевидным причинам. Если бы они открыто воспользовались испанскими войсками в борьбе против Кардинала, который прикрывается властью и покровительством Короля Франции, они вызвали бы ненависть всех французов и погубили все дело. Не исключено, что после этого Герцог Орлеанский даже не смог бы наследовать французский престол. [...] Однако их сторонники действительно многочисленны и делятся на три группы. Поскольку Король Французский довольно слаб здоровьем, все с надеждой обращаются к восходящему солнцу и стараются заручиться его расположением. Я могу дать отчет во всем этом Вашей Милости, поскольку господин маркиз д'Айтона поручил мне собрать подробные сведения. Но здесь приходится полагаться на слова, так как нельзя требовать документов о тайных переговорах. Герцог Орлеанский имеет множество сторонников, Королева за тридцать лет заслужила благодарность большого числа Принцев и вельмож, составляющих основу Французского королевства. Однако более всего имеет значение всеобщая и непрерывно растущая ненависть к Кардиналу, который жестоко обращается со всеми, посылая одних в тюрьму, других в изгнание и без суда конфискуя их имущество. Стоит только Герцогу Орлеанскому поднять знамя и начать войну, как его сторонники сбросят маску и поспешат к нему, но до тех пор никто не может открыться. [...]
Указ о возведении Рубенса в рыцарское достоинство
Мадрид, 20 августа 1631 г. [франц.]
Филипп, милостью Божией Король Кастилии, Леона, Арагона, обеих Сицилии [...] приветствует всех, кто увидит настоящий указ. Сообщаем, что на основании полученных нами благоприятных сведений о нашем верном Поле Рубенсе, секретаре Тайного Совета в Нидерландах, и добрых услуг, которые он оказал нам в Нидерландах, при здешнем нашем Дворе и в Англии, куда он был послан по делам, касающимся нашей службы и общественного блага, причем он исполнил свой долг с честью и пользой к полному нашему удовлетворению, так что особо было засвидетельствовано его рвение и умение; по всем этим причинам и учитывая все вышесказанное, дабы поощрить его и дать ему возможность ради чести еще более усердствовать на нашей службе, желая показать наше к нему благорасположение, отметить его и возвысить, мы., по совету и благосклонному представительству нашей дражайшей тетушки госпожи Исабель Клары Евгении, милостью Божией Инфанты Испанской и пр., возводим настоящим указом вышеупомянутого Поля Рубенса в рыцарское достоинство. Мы желаем и предполагаем, что отныне он будет считаться и называться рыцарем во всех своих действиях и делах, будет пользоваться правами и вольностями, которыми пользуются все рыцари в наших землях, в частности в Нидерландах, совершенно так же, как если бы мы посвятили его в рыцари собственной рукой. [...] В подтверждение чего мы собственноручно подписали настоящий указ и приказали приложить к нему нашу большую печать. Дано в Мадриде, в королевстве Кастилии, августа двадцатого дня в 1631 году, нашего царствования году одиннадцатом.
Филипп.
Валтазар Жербье - Карлу I
Брюссель, 19 декабря 1631 г. [англ.]
[...] В прошлое воскресенье, 14 [4] числа сего месяца, сэр Питер Рубенс в сопровождении трубача отправился в Берген-оп-Зоом, он уполномочен нанести смертельный удар Марсу и тем самым даровать новую жизнь здешним землям и Империи. Решение об этом путешествии было принято после поражения в Шаллупе, и о нем не знает никто, кроме Инфанты и Маркиза д'Антона. {...] Другие подробности я узнал через некоего мсье Монфора, придворного Инфанты; только он один пользуется доверием Рубенса. Перед своим отъездом из Брюсселя Рубенс навел меня на мысль, что он отправляется в некое важное путешествие. Беседуя со мной о французских делах, он вскользь сказал, что ему предстоит такое дело, от успеха которого может зависеть спасение здешнего Государства и Империи. - Не станет же он посылать нового Равальяка? - спросил я (здесь ведь каждый мечтает о том, чтобы убили Короля Швеции). - Я отправлю только одно письмо, - ответил он. Это письмо в конверте без адреса ему при мне принесли от Инфанты. Я сказал, что он, конечно, поедет в Голландию, но он отверг это, потому что время теперь якобы неподходящее, а на следующее утро уехал в Антверпен. Позже поверенный его секретов мсье Монфор открыл мне правду и добавил, что Испания хотела бы послать отсюда часть войск в Италию, а другую Часть - на защиту Пфальца. Мудрость Вашего Величества подскажет, какими доводами можно их принудить возвратить Пфальц Вашего Величества и пр.
Б.Жербъе.
« назад вперед »
|
