Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
III. «Галерея Марии Медичи».
Переписка с Пейреском, Валаве и Дюпюи. 1622-1626
Протокол заседания капитула Антверпенского собора
27 февраля 1626 г. [лат.]
В ответ на сообщение господина Рубенса, живописца, что он не может с удобством работать над картиной, пока хор не освобожден, капитул соблаговолил на некоторое время перенести службу в хор Обрезания.
Рубенс - Валаве
Антверпен, 2 апреля 1626 г. [итал.]
Славнейший Синьор.
Я надеюсь, что эта же почта доставит Вашей Милости однотомное сочинение Людовика Нонния о медалях Universae Graeciae, Asiae Minoris et Insularum [всей Греции, Малой Азии и Островов. - Лат.] и книгу о медалях Юлия Цезаря, Августа и Тиберия, равно как жизнеописание этих императоров с комментариями того же Нонния. Я полагаю, что теперь все желания Вашего брата господина Советника исполнены. С этими книгами следует обращаться бережно, потому что они не продаются порознь и, чтобы получить их, необходимо купить все «Сокровище» Гольция, стоящее пятьдесят франков. Чтобы услужить Вашей Милости, я сделал эту покупку, но прошу Вас не огорчаться этим: Гольций не пропадет.
Я горячо благодарю Вашу Милость за известия. Я сообщил их Отцам Иезуитам вместе с Декретом, которого они еще не знали. Они были несколько уязвлены. Однако я могу заверить Вашу Милость, что эти отцы предпочтут подписаться под чем угодно и пойдут на все, только бы снова не потерять прекрасное Французское Королевство, которым им было столь трудно овладеть.
Все идет здесь так мирно, как будто обе стороны сошлись на желании прекратить войну. Ничего не слышно о начале кампании этим летом, как в прошлые годы; хотя для действий кавалерии надо ждать, чтобы трава выросла и сено было заготовлено, другие приготовления обычно делаются заранее. В этом году их не видно и следа.
Эдикт, запрещающий дуэли, примечателен решением никого не миловать и кажется мне единственным средством, способным обуздать это неисправимое бешенство. Я буду весьма признателен Вашей Милости, если Вы, согласно своему обещанию, пришлете Мне экземпляр этого эдикта. Кроме того, я хотел бы получить книгу отца Мариана о недостатках в Установлениях Ордена иезуитов; Вы дали мне ее в Париже, но отец Андреас Схотт, зайдя ко мне, умолил меня одолжить ему ненадолго эту книгу. Теперь он говорит, что Провинциал отобрал ее не без строгого внушения. Поэтому мне очень хотелось бы получить другой экземпляр; но я предпочел бы иметь эту книгу на испанском, а не на французском языке; если я не ошибаюсь, Вы говорили мне, что скоро появится ее испанское издание.
Я надеюсь, хотя еще не смею наверное обещать это Вашей Милости, что с ближайшей почтой отправлю Вам живописную копию камеи из Сент-Шапель. Чтобы избегнуть значительных трудностей, я не стал точно обозначать все подробности и оттенки камня, запечатленные, впрочем, в Вашей памяти; Вы знаете, что местами белизна камня бледнеет или становится серой. Я сохранил лишь белизну и два слоя сердолика - верхний и нижний. Надеюсь, что, как ни искушен господин де Пейреск, он все же останется доволен.
Так как мне больше нечего сообщить, я от всего сердца целую руки Вашей Милости и прошу Вас приветствовать от моего имени господина Вашего брата. Я с величайшим прискорбием узнал, что он еще не совсем поправился, как я ожидал, судя по Вашему сообщению, что он едет приветствовать Кардинала-легата, совершающего путешествие через Прованс. Я молю Господа Бога даровать ему и Вам здоровье и долгую жизнь. Вашей Милости преданнейший слуга
Пъетро Паоло Рубенс.
Пейреск - Валаве
Экс, 10 апреля 1626 г. [франц.]
[...] Если Вы считаете уместным попросить у господина Рубенса оттиск гравюры с двумя камеями, хорошо бы написать ему, чтобы он сделал еще и оттиск partorita, как говорят в Италии: свежий и еще влажный отпечаток вновь кладут под печатный станок вместе с белым листом бумаги, на котором отпечатывается изображение, почти такое же отчетливое, как на оттиске с доски, и притом не перевернутое справа налево. Он хочет сделать такой вторичный оттиск для господина де Сент-Амбруаза, и это подходящий случай, чтобы попросить о подобном одолжении и для меня. [...]
Рубенс – Пьеру Дюпюи
Антверпен, 24 апреля 1626 г. [итал.]
Славнейший синьор.
Господин де Валаве заверил меня, что Вы готовы соблаговолить переписываться со мной в его отсутствие. Это было бы для меня большим утешением, если бы не беспокойство для Вашей Милости: ведь Вы и так обременены подобными вещами и, если не ошибаюсь, тратите много времени на то, чтобы поддерживать переписку со всеми наиболее выдающимися людьми в Европе. Пытаясь стать одним из Ваших друзей и слуг, я рискую навлечь на себя обвинение в честолюбии. В этом, однако, виновен господин де Валаве: он всегда и во всем оказывал мне услуги и пожелал сделать мне еще одно одолжение, без моего ведома избрав Вас своим преемником. Я же не столь самонадеян, чтобы рассчитывать на это. Если Ваша Милость все же решится взять на себя такой труд, пожалуйста, располагайте собой совершенно свободно, пишите только тогда, когда Вам удобно, й я буду поступать так же, ибо мои занятия не позволяют мне действовать так, как я бы желал, и служить моим друзьям с тем тщанием, какого требуют мои обязательства и их достоинства. Благоволите же терпеливо сносить мою неаккуратность в писании писем и незначительность сообщаемых мною новостей. Вы заключаете дурную сделку, ибо обменивать Ваши письма на мои - то же, что менять золото на свинец, но, как сказано, Вам придется отнести убытки на счет торгового посредника, которому я, по чести, бесконечно обязан. Кончая, сердечно целую Ваши руки и прошу передать мои приветствия господину советнику де Ту и господину Вашему брату. Остаюсь Вашим и их покорнейшим слугой.
Пъетро Паоло Рубенс.
« назад вперед »
|
