Петер Пауль Рубенс. Письма. Документы
II. Двенадцатилетнее перемирие. Растущая слава.
Переписка с Карлтоном. 1609-1621
Из архива церкви Св.Вальбургии в Антверпене
17 мая 1610 г. [флам.]
Господин пастор и церковные старосты обошли приход с блюдом для пожертвований на украшение и картину для главного алтаря 17 мая 1610 г.
Июнь 1610 г.
Адмиральским работникам, повесившим [в церкви] парус, который одолжил капитан на то время, пока живописец Рубенс пишет картину для главного алтаря, чаевые 1,5 флорина.
Истрачено на снедь в Малой Зеландии, когда договаривались с художником Петером Рюббенсом о картине для главного алтаря в присутствии господина Пастора, Корнелиса ван дер Гееста и церковных старост, 9,5 флорина.
Уплачено 17 июня живописцу Петеру Рюббенсу в счет двух тысяч шестисот гульденов за картину для главного алтаря в соответствии с распиской 1000 флоринов.
Из архива Антверпенского магистрата
1610 г. [флам.]
Абрахаму Лиссау уплачено 82 фунта 18 шеллингов и 6 пеннингов за серебряную чашу весом в 26 унций и 15 энгелсов по 3 гульдена и 2 стейвера унция, изготовленную для нашего города и подаренную Петеру Рюббенсу, живописцу, в награду за его службу нашему городу, в соответствии со счетом серебряных дел мастера, решением магистрата, распоряжением и распиской.
Купчая на дом в Антверпене
Амстердам, 1 ноября 1610 г. [голланд.]
Сегодня, 1 ноября 1610 года, передо мной, Яном Франсом Брейнингом, и нижеподписавшимися свидетелями предстали почтенный Ханс Тхейс, купец в нашем городе, и Николас Кооп, житель нашего города, действующий от имени и по поручению господина Пьетро Пауло Рюббеиса, живущего в Антверпене, и заявили, что они согласились и договорились об условиях нижеследующей купли-продажи. Вышеназванный Ханс Тхейс в силу настоящего документа продает Николасу Коопу, выступающему от имени и по поручению вышеназванного Пьетро Пауло Рюббенса, а тот признает, что купил у Ханса Тхейса - дом и белильню и участок земли с проходом па белильное поле, доходящий до места, называемого Прыжок Ягненочка; вышеупомянутый дом под названием де Ваппер, находящийся в городе Антверпене на [улице] де Ваппер, [продается] со всеми законными преимуществами и правами, относящимися к этому владению в силу городских законов и решений магистрата, причем все это должно быть передано покупателю ко времени ближайшей ярмарки. Все это приносит [ежегодно] доход в 560 каролус-гульденов по 40 гроотов в гульдене (из расчета одна шестнадцатая часть капитала), основная же сумма [...] равняется 8960 каролус-гульденам, причем в силу настоящего документа Пьетро Пауло Рюббенс обязуется и обещает уплатить ее полностью и без ущерба Хансу Тхейсу или его законным уполномоченным в Антверпене 6 следующим образом: третью часть одновременно с передачей ему купленного владения, еще третью часть через год, к ярмарке 1611 года, и последнюю треть к ярмарке 1612 года. [...] Поскольку с вышеуказанного дома, земли и прочего выплачивается рента в размере 85 гульденов с основной суммы в 1360 гульденов (из расчета одна шестнадцатая), то покупатель возьмет на себя уплату этой ренты и навеки освободит от ее уплаты продавца, его наследников и потомков. [Покупателю предоставляется выбор: заплатить сразу 1360 гульденов или платить 85 гульденов ежегодно.] Кроме того, договорено, что вышеназванный Пьетро Пауло Рюббенс сверх денежной платы в благодарность и на память о покупке уступит и передаст указанному Хансу Тхейсу картину собственного исполнения и такого размера, какого он сам сочтет нужным, чтобы она делала ему честь, и еще сверх того он обещает бесплатно и не держа ничего в тайне обучать искусству живописи сына Ханса Тхейса, причем юноша будет жить на собственные средства и Мастер бесплатно будет только его учить и допускать к себе свободно. [...]
Рубенс – Иоганну Фаберу
Антверпен, 14 января 1611 г. [итал.]
Преславный и досточтимейший Синьор.
Я получил от Вашей Милости два письма весьма различного содержания: первое - веселое и забавное, а второе - принесшее мне жесточайшую весть о смерти нашего дорогого господина Адама, причинившую мне великое огорчение. Конечно, после такой потери вся наша корпорация должна облечься в траур, потому что будет нелегко заменить его; по моему разумению, в мелких фигурах, пейзажах, да и в каких угодно делах он не имел себе равных. Он умер в разгар своих трудов et adhuc sua messis in herba erat [и жатва его еще не созрела - Лат.], так что от пего следовало еще ожидать res nunquam visae nunquam videndae; ostenderunt terris nunc tantum fata [вещей, которых никогда не видели и не увидят; судьба только показала его миру - Лат.].
Мне кажется, что скорбь никогда еще так жестоко не раздирала моего сердца, как в минуту получения этой вести. Я никогда не взгляну дружеским оком на тех, кто довел его до столь жалкого конца. Молю Господа Бога простить Адаму грех лености, из-за которой он лишил мир прекраснейших произведений, причинил самому себе много страданий и, думается, едва ли не сам довел себя до отчаяния, между тем как он мог своими трудами добиться богатства, успеха и всеобщего уважения.
« назад вперед »
|
